Форма входа
Анатолий Андреевич Маляров
Родился 21 апреля 1933 года в поселке им. Т.Г. Шевченко Березовского района Одесской области. В 1953-1958 годах учился в Киевском театральном институте им. И. Карпенко-Карого. После окончания института работал режиссером на Киевской и Днепропетровской телестудиях. Первую пьесу написал в 1958 и поставил на столичном телевидении. Работал в Николаеве главным режиссером Николаевской телестудии, а также режиссером и заместителем художественного руководителя Николаевского русского художественного театра. На сцене этого театра по пьесам А.А.Малярова были поставлены спектакли „Росс непобедимый” и „Страсти по Иисусу”. В Николаевском украинском академическом театре драмы и музыкальной комедии был поставлен водевиль „Криминальный массаж” (1993).
С 1975 г. регулярно печатается в журналах „Київ”, „Секрет” (Таллин), „Новый горожанин”, „Новый век” и др. Автор многочисленных повестей, телесценариев, пьес, рассказов и очерков. Пишет на украинском и русском языках. Трижды лауреат закрытых конкурсов на лучшую пьесу (для театра и для радио). Член Национального союза писателей Украины (1983 г.)
Лига пострадавших
Поскольку несомненной является
только смерть, то давайте жить.
А. Стринберг.
Действующие лица:
ТРЕФФ СИГЛИ – одинокий джентльмен, 35 лет,
ЛИЛИ–НА ВСЯКИЙ СЛУЧАЙ – бестелесный призрак, грубый спасатель,
ГОРАЦИЙ НЕЛЬСОН – безработный пророк, 59 лет.
ВАЛЬТЕР ГРУМ – отставной полицейский, 50 лет,
АЛЬТ К0РЭН – великий грешник, 48 лет,
БЭН ХИТМАС – трус, 32 лет,
ДЖЕЙН АНХЕЛЬ – аппетитная брюнетка, 29 лет,
ДИНА КОУЭЛ – аппетитная блондинка, 28 лет,
СТЮАРД, ДЖЕНТЛЬМЕН, он же СПАСАТЕЛЬ,
ОН (подросток, молодой человек, пожилой человек).
ОНА (девчурка, молодая женщина, пожилая женщина).
Время действия: лето текущего года. Место действия:старинный парусник, палуба, каюта.
Пролог
(Паруса свисают с неба, свечками встают на акватории залива расстилаются по парапету, ниспадают на мостки. Их слегка полощет посвистывающий муссон. Симфония белых, розовых, голубых полотнищ, фантастическая, стерильная акварель. Вдали наполовину затонувшее в море солнце, воздетые к небу страдальческие лучи. ТРЕФФ СИГЛИ сухими глазами смотрит в пространство).
СИГЛИ. Вы не против, я немного всплакну?.. Была девушка, Лили-на всякий случай. Ненадолго и не только моя. Рассказывала о финансовой конторе, где хозяин держал гарем - из дюжины счётных девушек и повышал зарплату тем, кто изысканно удовлетворял его завидным потребностям, Лили-на всякий случай не была исключением. Такова жизнь… Рассказывала о подругах, о тех троих, с кем она выгребала на четвёрке - распашной, длинноруких, мышечно сильных. Лили была загребной, Клара держала баланс, маленькая сидела на руле. Была ещё костистая фурия - тренер и хозяйка, которая терзала девушек на установке до того, что у них пропадала всякая охота грести... Жила Лили, имела место в финансовой конторе и скамью в лодке. И друга - на всякие случай… В один день лишилась и работы и места в распашной. И исчезла. Вот так, в трубку бросила: я оказалась лишней в этой жизни. И исчезла. Где-то она оказалась лишней. А где-то была необходимой. Можно, я немного поплачу?..
(Сухими глазами ТРЕФФ СИГЛИ смотрит в пространство. Шаркающей, разбитой походкой приближается ГОРАЦИЙ НЕЛЬСОН, У него в верхнем кармане газета).
НЕЛЬСОН. Я - Гораций Нельсон. (Ухмылка шута). По прозвищу и совпадению имени - адмирал Нельсон. Спешу заверить, не сумасшедший и не актёр. К тому же - до обидного трезв.
СИГЛИ. Рад познакомиться, Трефф Сигли….
НЕЛЬСОН. …одинокая фигура на набережной Всех ветров, без определённых занятий и с тысячей
долларов выходного пособия в кармане.
СИГЛИ. О, вы ясновидящий!
НЕЛЬСОН. Распространённая редкость в наше удушливое время. Даю уроки телепатии в кредит. Вас выперли с работы. Не придумав ничего лучшего, вы забрели по тропинке Всех неудачников на набережную и задумались о смысле бытия. Кроме выходного пособия, у вас в кармане газета с объявлениями о найме. К слову, весьма редкими. (Смешок затейника). Пересказать ваше состояние для меня не составляет труда, Я прошёл через всё это. Доступная для всякого мудрость. (Вдруг серьёзно). Кстати, через десять секунд на стыке неба и моря появится серый пароход. Вы подумали: ничего странного я вам не сообщил, просто по расписанию прибывает пассажирский лайнер. Ошибаетесь, посудины без парусов сюда не ходят, А вы смотрите фокус Аля - оп!
СИГЛИ. Вижу.
НЕЛЬСОН. В следующую секунду он исчезнет. Аля - оп!!
СИГЛИ. Убедительно, адмирал Нельсон.
НЕЛЬСОН. В таком случае, чем ногу служить мистеру философу?
СИГЛИ. Я тут прочёл необычное объявление, Познакомьтесь, будьте добры, и убедите меня, что там действительно написано то, что там написано.
(Сигли достает свою газету, НЕЛЬСОН – свою.).
НЕЛЬСОН. "Двенадцатого августа от причала Коппин, с Набережной всех ветров отправляется парусник "Белый бизон". Любители туризма за умеренную плату - 1000 долларов - могут получить удобную каюту, стол и развлечения. Путешественникам гарантирован маршрут, далекий от материков и морских путей, заход на необитаемый остров и катастрофа на самом неожиданном отрезке маршрута. Парусник лишен каких бы то ни было спасательных средств и радиосвязи, Зарегистрироваться можно под любой фамилией"... И так далее.
СИГЛИ. Парусник лишён спасательных средств к гарантирует катастрофу хоть в первую ночь плавания… Что вы об этом думаете?
НЕЛЬСОН. Мистер Трефф Сигли, вам приходилось видеть, как топят в море излишки зерна, молока,
иных продуктов?
СИГЛИ. Видеть не приходилось. Ах, да, по телевидению. И наслышан.
НЕЛЬСОН. Настало время, когда накопились излишки людей.
СИГЛИ. Недобор, мистер Нельсон. Тут дело добровольное, и деньги берут.
НЕЛЬСОН. С виду вам дашь лет тридцать пять, а житейский опыт у вас, как у подростка. Кого же заманишь даровым, прямолинейным предложением такого рода?! Тут прибегают к психологической уловке. Скажем, пробуждают в вас давно уснувшие, забытые инстинкты: любопытство, риск, амбиции. И показывают, что в наше время рисковать позволено не каждому, необходим установленный ценз - тысяча долларов. И дают возможность припрятать ваши истинные намерения.
СИГЛИ (с досадой). Не уверен, что вы правы, адмирал Нельсон.
НЕЛЬСОН. Как вам угодно, Трефф Сигли... Кстати, вы будете одним из пассажиров "Белого бизона",
СИГЛИ (нервно хохотнув). Пассажиром этой развалюхи? Как бы ни подкрашивали да ни марафетили эту пивную бочку, невооруженным глазом видно, что на воде она продержится не более недели - в штиль, а шторм ей вообще противопоказан.
НЕЛЬСОН. Да, философ, желаю вам смеяться долго и беззаботно.
(НЕЛЬСОН намерен уйти. СИГЛИ обеспокоен).
СИГЛИ. В конце концов, власти не позволят.
НЕЛЬСОН. Пришла очередь смеяться мне, мистер Сигли. Наши едва оперившиеся власти всё позволяют. Они достаточно слабо знают свои права, Кроме того, фирма никого не принуждает садиться на "Бизона". Она только подтверждает, что ныне у нас неограниченные возможности, в том числе, и рисковать собственной головой, Это тоже завоевание демократии в нашем понимании. К тому же, катастрофа может случиться у берега, и вы доплывёте баз спасательных средств. Вы можете остаться на необитаемом острове или прихватить свою шлюпку - ещё тысяча-полторы долларов за багаж, не исключено, что расчет именно на последнее.
СИГЛИ. Думаю, что не найдётся и дюжины желающих.
НЕЛЬСОН. Желающие найдутся. Одни не поверят в возможность катастрофы, других польстит относительно доступная цена, третьи и вправду решат свести счеты с жизнью таким романтический образом… Впрочем, вы будете одним из пассажиров "Белого бизона". Адье!
(СИГЛИ один. Пока он говорит, свет гаснет. Вдали вращается и подаёт голос маяк. Тревожно.)
СИГЛИ. Я видал, как крысы бежали с парусника на причал. На фоне очаровательной мёртвой зыби,
когда мелкая дрожь судёнышка незаметна, а цвет воды напоминает цвет неба над головой, с пустующего борта "Белого бизона" скатывались серые длинношерстные комочки и цеплялись за концы, струнами натянутые между бортом и берегом. Крысы по одной, группами, толпами сходились к канатам, пробовали их коготками и, уцепившись, брели к кранцам причала. Канаты вздрагивали, ослабевали и резко натягивались. Зверюшки подпрыгивали, как на тетиве, падали в воду и без колебаний направлялись к отвесному гранитному берегу, выбраться на который не было ни малейшей возможности… И ни одна не возвращалась на парусник.
(Из тьмы возникает узкий трап. К нему украдкой приближается закутанная в плащ женщина. У нижней ступени с нею сталкивается другая, до неузнаваемости завешенная сумками и коробами).
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Ба, кого я вижу! Дина!.
ДИНА. Уж для меня так полная неожиданность! Джейн-Анхель!
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ (нервно). Какими судьбами?!
ДИНА. Мне предсказали, что меня не минёт этот круиз.
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Кто тебе мог приказать?
ДИНА. Разве я сказала "приказали"? Мне пред-ска-зали!
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Кто-нибудь из новейших знахарей, которыми кишат портовые закоулки?
ДИНА. Хоть это пусть останется для тебя тайной
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Забавно!
(Теснясь и оглядываясь, женщины поднимаются по трапу. Туда же рысью прошмыгивает шустрый коротышка - ХИТМАС. Затем в развалку подходит, высасывает окурок и поднимается плечистый гигант - ГРУММ. Проходят ещё двое. Вдруг из глубины раздается вопль ДЖЕНТЛЬМЕНА).
ДЖЕНТЛЬМЕН. Не хочу! Не могу! Не надо!! Пусть пропадает эта, последняя тысяча долларов!
(Внизу ДЖЕНТЛЬМЕНА перехватывает СТЮАРД).
СТЮАРД. Минуточку! У вас было время для раздумий!
ДЖЕНТЛЬМЕН. Человек раздумывает до последнего своего часа! Я понял... я жить хочу, Плохо, голодно, никак, но хочу! Я волен выбирать хотя бы между жизнью и смертью. Я оставляю вам последние свои сбережения! Ради Бога!
СТЮАРД. На борту единоначальник - капитан. Вся полнота власти у него, Существуют условия... Кворум на борту... Поздно!
(Решительно подходит ТРЕФФ СИГЛИ).
СИГЛИ. Простите, стюард. Я признаю всю полноту власти капитана, равно как и ваши полномочия, но ведь у человека появился последний шанс.
СТТЮРД. Кворум. Есть такое непременное понятие. И я ничего не могу сделать. Сумма уплачена...
СИГЛИ (ДЖЕНТЛЬМЕНУ). Вот ваша тысяча долларов. Думаю часть дела утрясена. Не правда ли,
стюард?
СТЮАРД. Фифти-фифти? На замену пассажира капитан может согласиться.
СИГЛИ (тычет деньги огорошенному ДЖЕНТЛЬМЕНУ). Берите, пока не передумал.
ДЖЕНТЛЬМЕН. Благодарю вас. Вы первый, в ком осталась хоть капля сочувствия к ближнему… Я не забуду вас. Я не оставлю вас!
СТЮАРД (жёстко). Отчаливайте, пока не появился капитан!
ДЖЕНТЛЬМЕН. Я всё время буду о вас думать!..
(ДЖЕНТЛЬМЕН, сминая купюры, убегает. СТЮАРД поднимается по трапу. Исчезает остальные пассажиры, ТРЕФФ СИГЛИ размышляет, тяжело поднимает ногу на ступеньку трапа. Озирается. С трудом передвигает вторую ногу. Затем твёрже шагает на парусник. Свет гаснет. Вдалеке мечется тревожный маяк).
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
I. Преферанс
(Исподволь, по одной, затем группами зажигаются звёзды, вдали оживает бездна моря. Пробуждаются опавшие паруса, ползут в тёмную высь призраками. Из низких иллюминаторов сочится настораживающий синий, красный, жёлтый свет. Возникает палуба фелюги, шхуны или прогулочной яхты. На корме под двумя блок-балками зависает крохотный спасательный ботик. Плачет альбатрос. Появляется одинокий ТРЕФФ СИГЛИ).
СИГЛИ. Эй, кто на палубе?! Отзовитесь!
(Крик альбатроса. Лёгкий шум воды. Ни души).
СИГЛИ. Сокровенные души, не составите ли партию в преферанс?! С незнакомыми не якшаетесь? Разрешите отрекомендоваться: Трефф Сигли, человек без определённых занятий. На редкость безопасный. Не слышу ваших имён. Безгласные и безответные... Впрочем, вас, миловидный мужчина более чем средних лет, в костюме, знавшем, как и вы, лучшие времена, я знаю. Вы Гораций Нельсон, который из-за случайного совпадения фамилий корчит из себя адмирала и ясновидца. Рад видеть вас на этом ненадёжном борту. А вас, уважаемый м-м-м... скажем так: мистер, Альт Корен, я вижу впервые и от души рад познакомиться. Мне импонируют ваши манеры, сдержанность характера, ваш элегантный светлый костюм. Жаль, не довелось познакомиться на материке. Сколько помню себя, я мечтал о близком человеке, похожем на вас. В детстве - о дяде, в юности - о сокурснике, в зрелые годы - о сослуживце… Итак, искренне – Трефф Сигли, мистер Альт Корен… (Всматриваясь). А вы, невысокий, робкий человек, что вы прячете за спиной? Скребок? Эдакую металлическую, заточенную и вызубренную штучку? Что вы ею делаете? Ах, сдираете краску с борта, и пытаетесь убедиться, что трухлявая шхуна способна продержаться на плаву хоть бы до первой качки. Оставьте! Снявши голову, по волосам не плачут, сказано до нас и давно. Трусите, робкий невысоклик? Займите каюту поближе вон к тому двухместному ботику, припасённому капитаном для себя... А то и вовсе перебирайтесь ночевать в ботик, так надёжней. Кстати, вас зовут Бэн Хитмас, звучное имя, неправда ли? Выпрямьтесь и не робейте, вы достойны уважения, как и всякий смертный, уже за то, что посетил этот мир.
(Крик альбатроса. Тишина).
Ну, что ж господа, в этой пустоши не за что глазу уцепиться. Спустимся в мою каюту, запишем пульку. Не сомневаюсь, что в преферансе вы - доки!
(Бьют склянки. СИГЛИ переходит в свою каюту. Стол, старые сиденья, принайтованные к переборкам. В дверях СИГЛИ замирает за его столом, сверх ожидания, сидят три джентльмена, совершенно похожие на описанных им на палубе).
НЕЛЬСОН (с досадой). Мистер Трефф Сигли, мы к вам в претензии. Пригласили на преферанс и заставляете ждать.
СИГЛИ. Сверх ожидания! Добрый вечер, ад… адмирал. Не удивлюсь, если некоторое недоброе время спустя, встречусь с вами в преисподней. Добрый вечер!
(СИГЛИ пробует вести себя так, будто ничего сверхъестественного не случилось).
СИГЛИ. Мистер Гораций Нельсон, представьте мне своих партнёров.
НЕЛЬСОН (указывая на коротышку). Хитмас….
ХИТМАС (подхватыват диалог). Бэн Хитмас. Звучное имя! Бэн Хитмас из фонда занятости, вернее - незанятых. Короткое время существовала такая организация. Распалась, так как, фондов надолго не хватило, а желающих жертвовать ДЕНЬГИ больше не оказалось. И вот я здесь… с вашего позволения.
СИГЛИ. А что у вас за поясом?
ХИТМАС. Ах, блажь. Скребок, не обращайте внимания
НЕЛЬСОН (указывая на КОРЭНА). Альт Корен, наставник…
КОРЕН. Бывший наставник. Не осталось нуждающихся в наставлениях. Ученики превзошли учителей в искусстве добывать блага, не прибегая к напряжению ума и сил. Омниа орта кадунт! - всё, что возникло, гибнет! О, дальновидные латиняне!
НЕЛЬСОН. Однако, господа, мы заждались. Сдавайте, Хитмас.
(Напряжённость ситуации переходит в напряжённость игры).
РЕПЛИКИ: - Пас.
- Пас.
- Терра инкогнита.
- Треф.
СИГЛИ (спохватился, услышав свое имя). К вашим услугам.
НЕЛЬСОН. Я о масти - треф!
СИГЛИ. Прошу прощения.
РЕПЛИКИ: - Пики.
- Здесь пики.
- Играем!
- Ин локо деликти - на месте преступления!
(Не определить, - слева, справа или сверху,- раздаётся приглушённый нечленораздельный вопль. ХИТМАС вскакивает).
ХИТМАС. Минуточку! /Прислушивается, садится./ Мне почудилось. Продолжим игру.
(Партнёры со значением переглядывается, почему-то меняются местами).
РЕПЛИКИ: - Пас.
- Пас.
- Контра шпем шперо.
- Здесь пики.
- Начинаем.!
(Невестъ откуда слышен призыв: "На помощь!" КОРЭН поднимается над столом. Со вздохом садится).
КОРЭН. Сигарету бы.
НЕЛЬСОН. На нашем ковчеге сигареты в дефиците.
(Тем не менее подаёт КОРЕНУ сигарету. ХИТМАС зажигает для него спичку. Руки коротышки дрожат).
ХИТМАС. Простите мою неуклюжесть.
КОРЭН. Уважаемый Бен Хитмас, вы продолжаете свои изыскания в области остойчивости или там - надёжности нашего судна?
ХИТМАС. Не вижу связи между моими изысканиями и моей игрой. Лучше продолжим.
КОРЕН. Отдаёте себе отчёт, к чему могут привести ваши старания?
НЕЛЬСОН. К панике.
ХИТМАС. Вы слишком далеко хватаете, адмирал!
НЕЛЬСОН. Цепочка рассуждений проста. Вы докажете, что судёнышко вскоре даст течь, люди ринутся к капитану, требуя спасательные средства, которых по условиям контракта на паруснике нет. Людям свойственно забывать невыгодное для них – они и придерутся к капитану: мол, себе местечко в ботике запас! Вспыхнет бунт.
СИГЛИ. Нелепости.
НЕЛЬСОН. Зато совершенно вероятные нелепости.
КОРЭН. Вы могли бы о чем-нибудь другом?
ХИТМАС. Это ночь, виновата ночь и пустошь. И бездонная толща воды под нами...
НЕЛЬСОН. До утра далеко, а издали смерть не страшна.
ХИТМАС. Что вы хотите этим сказать?!
НЕЛЬСОН. Только то, что сказал: издали смерть не странна.
СИГЛИ. Остаётся отдалить смерть на возможно большее расстояние.
КОРЭН. Прекратите! Мы слишком далеко заходим.
(Тут же все четверо игроков вскакивают с мест, снова меняются местами).
ХИТМАС. Что такое?
СИГЛИ. Да ладно, ладно, сдавайте.
КОРЭН. Чертовщина какая-то!
ХИТМАС. Прошу не ёрничать! В чём дело?
КОРЭН (швыряя карты). Вот! В третий раз сочный мужской баритон звал на помочь. Разумеется,
это мне почудилось, но – в третий раз!
СИГЛИ. Что значит - мужской баритон? Бессмыслица. Во-первых, баритоны только и бывают, что у мужчин. А во-вторых, я тоже слышал членораздельный призыв о помощи. Но звал высокий женский
голос. Уж не скажу, сопрано, колоратура, не разбираюсь.
НЕЛЬСОН. Джентльмены, от перенапряжения вы утратили способность различать голоса. Несомненно, звали на помощь. Но не баритон и не сопрано. Дискант. Звал срывающийся детский голосок. Уж у меня-то со слухом всё в порядке. Успокойтесь.
ХИТМАС (дрожа). Что значит - успокоитесь? Кому-то нужна срочная помощь!..
КОРЭН. Кому? Мужчине, женщине или ребёнку? Я тоже до этой ночи на слух не жаловался. Но я не
могу определить, с какой стороны зовёт мужчина.
СИГЛИ. Женщина.
НЕЛЬСОН. Ребёнок.
КОРЭН (всё больше нервничая). Ах, оставьте! Звал сочный, как говорят меломаны, бархатный баритон. Прислушаемся.
(Прислушивается каждый по своему. ХИТМАС даже ухо к переборке прикладывает).
ХИТМАС. Только струи воды…
КОРЭН. Мистика.
СИГЛИ. Групповые слуховые галлюцинации.
НЕЛЬСОН. Не обращайте внимания, Это единственное, что можно порекомендовать в нашем положении. Я сдаю по новой.
РЕПЛИКИ: - Пас.
- Пас.
- Вист.
(Все четверо вскакивают из-за стола).
КОРЭН. Мужчина!
СИГЛИ. Женщина!
НЭЛЬСОН. Нет, джентльмены, это таки ребёнок. Но откуда на борту ребёнок?
КОРЭН. Неужели и за крошку взяли тысячу долларов?
ХИТМАС. Что вы спорите о пустяках?! Кто бы ни звал на помощь, надо бежать на помощь! Мы
отвыкли от взаимовыручки на нашем материке, Мы не отзывчивы на чужое горе.
НЕЛЬСОН (тяжело). У каждого достаточно своего…
(ХИТМАС. бросается к двери, бьётся плечом - не откроет).
ХИТМАС. Нас задраили! Ловушка!!
(КОРЭН спешит к иллюминатору, Нельсон спокойно - к двери).
НЕЛЬСОН. Вы не суетитесь.
(Понятно, что спокойствие его показное. Он ощупывает дверь, пробует запоры, толкает плечом. СИГЛИ поднимается, отстраняет коллег, легко открывает дверь на себя).
СИГЛИ. Вот что делает паника. Кто спешил на помощь, прошу!
(Желающих бежать на палубу не находится).
ХИТМАС (переминаясь). Кажется, крики прекратились.
НЕЛЬСОН. Пусть дверь остаётся приоткрытой.
ХИТМАС. Не вижу смысла!
КОРЭН. Однако играть я больше не настроен,
СИГЛИ. Как же вы намерены коротать время?
НЕЛЬСОН. Коротать время - до чего?
ХИТМАС. До рассвета.
НЕЛЬСОН. А с рассветом будет лучше?
ХИТМАС. Во всяком случае, исчезнет эта кромешная тьма.
КОРЭН. Но останется двухкилометровая толща воды под килем.
СИГЛИ. Джентльмены, вы меня изумляете. Сами избрали свой жребий, и вот - ищете соломинку, за которую смогли бы ухватиться и выплыть. Нелогично.
НЕЛЬСОН. Трефф Сигли - первый, кто ищет логику в сплошном абсурде.
(С палубы слышна мужская реплика: "Я первый, я же второй и все последующие - тоже я." Потом женский смех, голоса: " Плата сдельная! " "Длительная тренировка обеспечит успех!" Четверо игроков не двигается с мест. СИГЛИ поднимается и стремительно выходит наружу. Остальные, поразмыслив, следуют, за ним. На неустойчиво освещенной палубе две изрядно подвыпившие и рискованно одетые дамы танцуют вокруг мужчины-гиганта с рюмкой в руке. Рядом СТЮАРД с бутылкой коньяка на подносе).
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. О-о! Сколько мужчин! (Гиганту). Мистер Грумм, вы получаете солидную поддержку! (Игрокам). Мальчики! Этот великан не знает меры! Разрешите представить: Вальтер Грумм, отставной полицейский, отставной не по выслуге лет, а по вислости ушей! Ха-ха-ха. А это моя кузина, прощу только любить и только жаловать - Дина Коуэл! А я - Джейн-Анхель. Сказать только это - и оба побережья придут в движение!
ДИНА. Мальчики, вы тоже можете разбогатеть. Да, да, не теряйте времени, подписывайте контракт и принимаетесь за дело.
(ДИНА тычет под нос ХИТМАСУ, потом СИГЛИ лист бумаги).
СИГЛИ. Объясните условия игра.
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Ах, проще банана. Вы подписываете этот листок и подходите к подносу. За каждую выпитую вами рюмку коньяка вы получаете один доллар.
СИГЛИ. Вы что-то путаете. За каждую рюмку плачу доллар я?
ДИНА. Какой вы непроходимый, парень! За каждую выпитую вами рюмку коньяка вы получаете полновесный доллар.
НЕЛЬСОН. Игра стоит свеч!
ДИНА. При известной сноровке можно и брюшко ублажить и в карман положить. (ГРУММУ).
Мистер Грумм, продемонстрируйте свои неограниченные возможности!
ГРУММ (открывая покосившийся рот). Помогите донести до цели. (Командует себе). На пле-чо!!
(ГРУМ опрокидывает рюмку, СТЮАРД бросает на поднос металлический доллар. Наполняет вторую рюмку).
ГРУММ. Дуплетом - огонь!
(ГРУММ пьёт вторую, третью рюмку, ХИТМАС заволновался)
ХИТМАС. Позвольте мне!
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Факсимиле. Прежде - ваше факсимиле!
ХИТМАС (потянувшись к бумаге). Но это же чистый лист. Потом вы наваляете на нём всё, что вам заблагорассудится!
ДИНА. У нас всё чисто. Лист чистый, напиток очищенный. Не желаете - проваливаете!
НЕЛЬСОН (СИГЛИ). Пробуйте, философ, вы. Вам ведь всё равно, И чем хуже, тем лучше.
(СИГЛИ подписывает бумагу, кланяется НЕЛЬСОНУ).
СИГЛИ. Угощаю, адмирал.
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Нетушки, корсары! Дудки, проходимчики! У нас каждый отдувается за себя. Ля-ля-лям! Ля-ля-ля!!
(Женщины в пляске окружают СИГЛИ. Он пьёт, получает деньги, аппетитно звякнувшие на подносе. ХИГМАС готов перехватить их).
ДИНА. Следующий! Побыстрее богатейте и пойдём на сближение!
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Моя целомудренная кузина гулять хочет!
ДИНА. Джейн-Анхель, ты невыносима!
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Дина Коуэл, ты прелесть!
(Под всё взвинчивающуюся пляску женщин, мужчины ставят подписи, ХИТМАС обгоняет других. Выстраивается очередь к бумаге, потом к подносу, толкаются).
ХИТМАС. Мистер гигант, вы уже захмелели.
ГРУМ. Поклёп! В рот не брал и - ни в одном глазу!
НЕЛЬСОН. Простите, коллега, вы последний в очереди.
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Соблюдайте порядок! Мустанги и тапиры, к порядку!
ДИНА. Милая кузина, окунёмся?
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Дина, ты привыкла купаться только на пляже нудистов.
ДИНА. Хочу в чём мать родила!
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Прочь условности! На нашей палубе всё дозволено!
(Поспешно входит пьяный стюарт).
СТЮАРТ. Лунные ванны?! Экзотика?! Делите ботик?... А капитан-то сбежал на другом!!!
(Гремит музыка, меняется освещение. Танец общий. Что-то похоже на неуклюжий групповой стриптиз. Руки мужчин тянутся к телам женщин. Визг, сладострастные стоны. Блики опаляют тела, гаснут. Содом и Гоморра. Вдруг гам и музыка обрывается. Тьма. В ней застыла группа недавно танцующих. Потом словно растворилась вдали. Вкрадчивый луч высвечивает пару подростков: мальчика и девочку. Они сидят, свесив ноги с палубы. На их лицах - невинность и блаженство. Декламируют играючи).
ОН. …И сотворил Бог небо и землю.
ОНА. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, И дух Божий витал над водою.
ОН. И сказав Бог: да будет свет, И стал свет.
ОНА. И увидел Бог свет, что он хорош. И отделил Бог свет от тьмы.
ОН. И назвал Бог свет днём, а тьму ночью, И был вечер, было утро: один день.
(Нежный хорал плывёт над морем. Покой).
II. Ночной визит
(Синие, зелёные, красные лучи встают с палубы и рассеиваются вверху, сообщая каюте таинственное и неверное освещение. Заломив голову, раскинув руки, тяжело спит ТРЕФ СИГЛИ. На противоположной переборке, словно на экране, возникает очаровательная девушка в роскошном вечернем платье. Это ЛИЛИ-НА ВСЯКИЙ СЛУЧАИ).
СИГЛИ (протирает лицо). Мерещится... Перегрузил трюмы, что ли? (На несколько секунд ЛИЛИ исчезает. Вдруг она появляется в каюте.)
Лили-на всякий случай? Как ты расцвела! Лили! Ты?
ЛИЛИ (отчуждённо). Я…
СИГЛИ. Подойди ко мне.
(Он горячо тянется к ней. Она сделала шаг, села поодаль).
Ближе. Ко мне подойди.
(Девушка отрицательно качает головой).
Я хочу поговорить с тобой.
ЛИЛИ. Говори так.
СИГЛИ. Мираж в океане. Корабль – спасатель… Ты же привиделась. Ты чудишься мне!
ЛИЛИ. Может быть.
СИГЛИ. Такая роскошная, гордая, совсем другая и всё же - ты. Здесь на палубе я дважды натыкался на тебя… вернее, на твоё отражение. Тень твою видел на воде, потом на стекле иллюминатора.
ЛИЛИ. Этого не могло быть.
СИГЛИ. Голову даю на отсечение!
ЛИЛИ. Не клянись, грешно.
СИГЛИ. Уступаю. Раз ты не хочешь, значит, я тебя не видел.
ЛИЛИ. Ты меня видишь впервые.
СИГЛИ. Идёт. Вижу впервые. Но теперь-то ты мне не мерещишься. Присядь ко мне. Я по тебе соскучился.
ЛИЛИ. Нет.
СИГЛИ. Почему так мёртво? Ведь ты не привидение, ты не можешь забыть наше прошлое.
ЛИЛИ. Я забыла.
СИГЛИ. И мой дом и мою каморку?
ЛИЛИ. И счётную контору и четвёрку-распашную с гнусной мегерой...
СИГЛИ. Ради каких благ?
ЛИЛИ. Чтобы расстаться с той жизнью, какую я вела… с тем городом, который сделал меня Лили-на всякий случай, и не более.
СИГЛИ. Ты избрала тернистый путь.
ЛИЛИ. Я хочу стать леди… неприкасаемой... Хочу того, чего хотят все девушки на нашем материке.
СИГЛИ (резко поднимаясь). На нашем материке мы слишком далеко зашли. Не вернуться.
ЛИЛИ (защищаясь рукой). Если ты прикоснёшься ко мне, я исчезну.
СИГЛИ. И я не удивлюсь. На этом паруснике припасено столько затей, что я уже путаю, что явь, а что мне чудится. Видишь, я не слишком огорошен твоим появлением. Не удивлюсь, если ты вдруг улетучишься, как облако.
ЛИЛИ. Ты изрядно запуган.
СИГЛИ. Не исключено. И, наверное, я смирился.
ЛИЛИ. Ужасно.
СИГЛИ. Что ужасно?!
ЛИЛИ. И то и другое. Мужчина, здоровый, с ясным умом, молодой – и смирился. Тебе это не идёт.
СИГЛИ. Не идёт, не к лицу! Ты ведь тоже не нашла ничего лучшего и - нырнула в наш ковчег.
ЛИЛИ. Это смотря как воспринимать круиз на "Белом бизоне". Ты махнул на себя рукой… а я получила возможность прожить короткую жизнь, очень короткую, но так, как я хотела давно, с той минуты, когда пробудилось моё сознание. Я сама сделала выбор и не раскаиваюсь, не трублю отбой. Знаешь, ведь не важно, сколько времени проживёт человек на этом свете, важно, как он проживёт.
СИГЛИ. Не предполагал в тебе философа.
ЛИЛИ. А вообще, что ты предполагал во мне? Миловидную девушку - на всякий случай?
СИГЛИ. Упрекаешь?
ЛИЛИ. Винюсь, это не входило в мои планы.
СИГЛИ. Зачем ты пришла? В море, ночью, сквозь переборку?
ЛИЛИ. Увидеть тебя.
СИГЛИ. И добавить горечи?
ЛИЛИ. Я тебя люблю.
СИГЛИ. Твои слова обезоруживают.
(Делает слабую попытку приблизиться. От её взгляда замирает).
ЛИЛИ. Сядь, Повторно предупреждать не стану. Та меня не увидишь.
СИГЛИ. Что за наваждение! И долго так будет продолжаться?
ЛИЛИ. Долго-долго. Мы начнём с самого начала. Ты будешь издали смотреть на меня, не посмеешь при мне слова произнести, чтобы не потревожить, не задеть моего самолюбия. Будешь случайно попадаться на моей дороге, подавать робкие знаки. Станешь высоким, чистым, заслужишь моё уважение и только тогда осмелишься сделать мне предложение. Я буду долго думать. Может быть, дам тебе слабую надежду. И много времени спустя, возможно разрешу тебе коснуться моей руки. Грустно будет, но красиво.
СИГЛИ. К тому времени мы исчезнем в чреве акулы.
ЛИЛИ. Что делать! Наши отношения прервутся, так и не созрев.
СИГЛИ. Кто-то из нас двоих сошёл с ума!
(СИГЛИ отходит. В тени пытается приодеться. Поворачивается к стулу, на котором прежде сидела ЛИЛИ).
Мисс Лили, разрешите представиться…
(Заметив отсутствие девушки, опешил).
И всё-таки я брежу…
(Замечает ЛИЛИ в другом углу, в кресле. Вся она светится. Мужчина испытывает к ней самые высокие чувства).
Добрый вечер, мисс Лили!
ЛИЛИ (величаво). Добрый вечер, милый Трефф.
СИГЛЙ. Не лучше ли будет для вас, если я зажгу свет?
ЛИЛИ. Спасибо, будет хуже.
СИГЛИ. Располагайтесь, как вам удобно, Я очень рад столь достойной гостье. Позвольте присесть и мне.
(Присаживается на полу, вблизи её ног).
Поверьте, я не устраиваю опереточные церемонии и не корчу дурачка из патологического страха перед смертью. Я искренне принимаю очаровательную и недоступную мисс Лили, по которой дьявольски соскучился.
ЛИЛИ. Я признательна и польщена,
СИГЛИ. Кроне того, я надеюсь, что вы поможете развеять некоторые мои сомнения,
ЛИЛИ. Если это в моих силах.
СИГЛИ. Ваша сила и власть надо мной - безграничны! (Привстав на колени.) Господи, как всё это не похоже на обыденность! Оставаясь наедине с женщиной, мужчина не чувствует себя, как заведено во
всех уголках нашего материка, не считает себя обязанным сгребать её в охапку и торопиться-торопиться, потому что приятели ключ дали ему на сорок минут и - уже кончается обеденный перерыв… Теперь женщина восседает так высоко - роковая минута!
ЛИЛИ. Вы обещали поделиться своими сомнениями. Я слушаю.
СИГЛИ. Вы можете упростить мои мысли, развеять страхи… Мисс Лили, на этой загадочной посудине я оказался по недомыслию. Я не собирался сводить счёты с жизнью, хотя оснований для такого поступка у меня было предостаточно. Я не авантюрист и не искатель головоломных приключение Даже с вами… в прошлом… я вёл себя смело только потому, что так принято, чтобы в ваших же глазах не прослыть допотопным деревенским олухом… На трап меня толкнул некий непостижимый дух, сидящие у меня за пазухой. Внешне моя философия весьма гуманна: если кто-то обречен принять страдания в этом кромешном плавании, то почему не я? Мисс Лили, вы меня немного знаете и, я надеюсь, в этом последнем плавании - доверяете моим словам. Будьте настолько любезны, ответьте всего на два вопроса. (Повышая голос, как слепой, разводит руками, спрашивает). Мисс Лили, вы ещё здесь?
ЛИЛИ. Не волнуйтесь, волнение застилает глаза…
СИГЛИ. Я прошу вас ответить на мои вопросы.
ЛИЛИ. При одном условии. Если я вынуждена буду что-либо опустить, вы не станете настаивать.
СИГЛИ. Ради Бога! Я иду на любые условия. Итак. По первому впечатлению, на судёнышке собрались люди, совершенно равнодушные к своей участи. Они словно находятся в санатории для легкобольных. Играют в карты, флиртуют, попутно пьют коньяк, виски, кальвадос за счёт мистического Асмадея - по подписке. Хватают подозрительные доллары, копят, словно деньги им впредь пригодятся. Люди по
мелочам пикируются, тут же ладят и продолжают предаваться слабостям, доступным и малодоступным
в недавнем прошлом, на материке. Я хочу знать, почему люди не отдают себе отчёта в создавшейся ситуации. Почему они не верят в свою гибель?!
ЛИЛИ (с экзальтированной иронией). Не верят, не верят, потому что не верят. Не верят ни во что, ни, в том числе, и в кораблекрушение. Их столько раз дурачили в школе и в магазине, в театре и на выборах… Их столько лет отучали воспринимать мир в его истинном значении… И обучали играть в тысячи игр для детей и для взрослых, для пассажиров и домохозяек, игр для специалистов и членов партии, для граждан и патриотов… Их жизнь превратили во что-то искусственное, кем-то срежиссированное бездарное зрелище. Вот они и не верят ни в реальность добра, ни в реальность зла. Их беспокоит только мелочный дискомфорт, заботит - сиюминутность. Даже не то, что видят и слышат, а то, что осязают... Простите, не уверена, что я внятно высказалась, но это то, что я думаю, и чего стала бояться уже давно…
СИГЛИ. Как я вам признателен, мисс Лили! Будьте столь же откровенны со мной и впредь.
ЛИЛИ. Постараюсь
СИГЛИ. Не сочтите мой второй вопрос бестактным. Как сюда попали – вы?
(ЛИЛИ преображается, становится подвижной, прогуливается по каюте, зажигается).
ЛИЛИ. Когда у меня, по известным вам причинам, оказалось много свободного времени, я пошла на набережную Всех ветров и наблюдала всё, что там происходило.
СИГЛИ. Суету и проклятия людей у старой развалюхи, аляповато выкрашенной и жуткой?
ЛИЛИ. Естественно.
СИГЛИ. И бегство крыс с обречённого парусника?
ЛИЛИ. Разумеется.
СИГЛИ. И стенания джентльмена, уже ступившего на борт "Бизона"?
ЛИЛИ. И это - в последнюю минуту…
СИГЛИ. И после всего виденного и слышанного, вы ступили на палубу "Белого бизона"?
ЛИЛИ. И не задумалась.
СИГЛИ. Непостижимо! Видеть дырявую бочку, судьба которой предрешена заранее на четвёртой полосе вечерней газеты, видеть палубу, которую покидают даже животные!..
ЛИЛИ. Именно крысы меня ж убедили.
СИГЛИ. В чем? В чём вас убедили крысы?
ЛИЛИ. В том, что плавание это - не что иное, как дьявольская игра. Спектакль! Снова чья-то режиссура!
СИГЛИ. Не по-ни-маю!
ЛИЛИ. (с надрывом). Милый Трефф, чтобы много понимать, нужно ещё больше знать.
СИГЛИ. В нашем случае, надо знать - что?
ЛИЛИ. Ну, хотя бы то, что поверие о крысах, бегущих с тонущего корабля - чистейшая сказка.
СИГЛИ (отмахиваясь). Лили!
ЛИЛИ (близка к истерике). Да, да! Стоя у парапета, я думала: ну, уж если крыс заставил играть господин режиссёр, то он безумно талантливый человек. Я страстно захотела сыграть у него в спектакле. Пусть даже не первую роль, хотя бы статистку!
СИГЛИ. И вы включились в эту дьявольскую, последнюю игру?
(ЛИЛИ снова преображается. Она делает откровение).
ЛИЛИ. Милый Трефф Сигли, никакой игры нет. И крыс и дряхлого парусника нет.
Нет ни малейшей возможности прожить хоть короткую, но такую, как нам хочется, жизнь!..
СИГЛИ. Лили, вам плохо?
ЛИЛИ. Обыкновенно. Каждому из нас плохо, хронически плохо. Только не хватает времени предаваться горю. (Вертит перед СИГЛИ выхваченной из-за спины газетой). Вот вам доказательства! Ничего не
было и нет. Даже объявления в вечерней газете нет. Вот экземпляр за десятое августа. Читайте, что опубликовано на той самой четвёртой полосе, в верхнем углу, где вы читали о сакраментальном круизе.
(СИГЛИ подхватывает газету, читает).
СИГЛИ. "Фирма Харди и сын приглашает на работу сезонников. Фирма специализируется по уборке раннего картофеля. Заработок сдельный. Проживание в хорошо оборудованных вагончиках"… и так далее.
(СИГЛИ вертит газету в руках, перечитывает).
Тот же номер, то же число… Где же объявление о круизе? Где?!
(Оглядывается - ЛИЛИ нет. Он бегает по каюте, ищет).
Лили! Лили! Мисс Лили, где же вы?!
(Смена освещения. СИГЛИ оказывается в той же позе, что пребывал в начале эпизода. Почти одновременно с включением света он вскакивает, бросается к двери).
СИГЛИ. Лили! Милая Лили-на всякий случай!!
(Свет гаснет. Кричит альбатрос. Звуки ночного моря).
III. Лига пострадавших
Глухая ночь над палубой. Паруса обмякли. Те, что поближе к спасательному ботику, в два этажа завёрнуты по нижним краям и превращены в гамаки. Рядом спускаются ванты. Бьют четыре склянки. По вантам крадучись сползает вниз закутанное в простыню "привидение". Оно кружит у ботика, ощупывает его. Потом пытается устроиться в ближайшем гамаке. Раздаётся женский визг, по которому не сразу узнаётся голос ДИНЫ КОУЭЛ и бормотание мужчины, в котором слышится голос ХИТМАСА.
ДИНА. Привидение! Полиция!
ХИТМАС. Я не привидение...
ДИНА. Грабитель!
ХИТМАС. Уймитесь! Я не грабитель и не привидение. Я Бэн Хитмас. Зашёл на огонёк... Зачем же полиция?
ДИНА. Тогда - полиция нравов. Полиция нравов!!
ХИТМАС. До чего же испорчены наши женщины. Я вовсе не за тем…
ДИНА. Тоже мне - мужчина! "Не за тем! " Среди ночи, в укромном гамаке - можно бы надеяться и на лучшее...
ХЙТМАС. Что же вы в таком случае визг подняли?
ДИНА. Я же тихонько. Поощрительно… Из приличия.
ХИТМАС. А гамак у самой кормы спасательного ботика соорудили тоже из приличия?
ДИНА. Выпростайтесь из вашей тоги, поговорим.
ХИТМАС (выпрастываясь). Слушаю, миссис…
ДИНА (поправляет). Мисс. Бэн Хитмас, вам не хватает такта. Мужчина и джентльмен сказал бы так: мисс, вы принимаете лунные ванны? Позвольте составить вам компанию.
ХИТМАС Мисс, вы устроились в опасной близости к спасательному ботику и вынашиваете коварные замыслы. В одиночку у вас ничего не выйдет.
ДИНА. Фу, как вульгарно!
ХИТМАС. Зато ближе к делу. Вы действительно в одиночестве?
ДИНА. Большего одиночества не бывает. В нашей ситуации надёжней действовать в одиночку.
ХИТМАС. Извините мою прямоту: так-таки и уплывёте одна?
ДИНА (с лёгким кокетством). Если не помешают отдельные невоспитанные джентльмены.
ХИТМАС. Воспитанные джентльмены могут предложить свои услуги.
ДИНА (заманчиво). В качестве кого?
ХИТМАС. Скажем, в качестве гребца. Эдакого прикованного цепью раба на вашей уютной галере. Галере на двоих.
ДИНА. Ой, как романтично! Я немного подвинусь. (Даёт место рядом с собой в гамаке). Ну, что же вы?
ХИТМАС. Обдумываю все про и контра.
ДИНА. Ну, вы же и хам!
ХИТМАС. Только в последнюю ночь и только на этой облюбованной дьяволом посудине.
(Кривя губы). На материке я с детства слыл пай-мальчиком, уступал дорогу не только старшим, но и младшим. Так приучен был с пелёнок питаться огрызками да ошурками, что уже другой пищи не требовал. И чем меня отблагодарили земляки? Ничем. Просто привыкли, что я питаюсь огрызками, и бросали мне огрызки. А дорогу мою перекрыли совсем. В прямом и переносном смысле перекрыли.
ДИНА (нежась). Бедненький... иди ко мне.
ХИТМАС. Боюсь.
ДИНА. Иди. Должен же кто-нибудь воздать тебе за долготерпение. Иди, тут достаточно места.
ХИТМАС. Я думаю, что и в ботике достаточно места для двоих. Давайте переберёмся туда.
ДИНА (уже распалившись). Иди же, несносный. Лови момент, пока не явился более сильный…
ХИТМАС. В ботике, только в ботике…
ДИНА. В ботике ещё станется… Сначала тут, чуть-чуть...
ХИТМАС. В виде задатка, что ли?
ДИНА. Плебей!.. Жалкий хорёк…
(ДИНА тащит ХИТМАСА в гамак, он её - в спасательный ботик. В пикантной пижаме появляется растрёпанная ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ).
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Мистер Хитмас, похоже, вы жертвуете нравственным началом. Позвольте поинтересоваться, ради каких высоких целей?
ХЙТМАС. Это не я, это она.
ДИНА. Жалкий хорёк!
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Почему именно Дина Коуэл стала вашей избранницей? Вы близоруки, Хитмас! На верхней палубе найдутся и другие, кто способен на большие жертвы, ради вас, как такового.
ДИНА (вспоминая старую вражду). Не беспокойтесь, мадам, раз уж Всевышний руководит мною…
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Всевышний руководит всеми нами. Только, кроме крутых бёдер, он требует от нас изрядного запаса целеустремлённости. (ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ раздирает по шву пижамные брюки.)
ДИНА. Что ты делаешь?
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Перехожу к делу.
ДИНА (преграждая дорогу). С моим декольте не требуется портить робу!
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Ты всегда становилась поперёк моей дороги!
ДИНА. А мне всегда казалось - наоборот!
(Начинается мелкая потасовка с визгом.)
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Помнишь Килтон и пилота из наёмных, которого я пробовала на вшивость? А ты его…
ДИНА. Мне тоже есть что вспомнить! Хотя бы того старого гуся с ворованным миллионом!.. Куда ты его уволокла?!
(Из трюма выбирается полураздетый ГРУММ).
ГРУММ. Кто звал полицию?
ДИНА. О, вы, как всегда, по первому зову!
ГРУММ. Застарелая привычка. Семнадцать лет при дубинке.
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ (указывая на Хтмаса и Дину). Разведите этих двоих по разным каютам. Они замышляют недоброе. И против вас тоже.
ДИНА. А ты-то за каким чёртом явилась за полночь на корму?!
(Из соседних гамаков, словно из засады, вываливаются КОРЭН и НЕЛЬСОН. У ботика все замирают).
НЕЛЬСОН (КОРЭНУ). Ба, кого я вижу!
КОРЭН (та же игра). Сколько лет, сколько зим!
НЕЛЬСОН. Милый Альт Корэн, какими ветрами?
КОРЭН. Встречными, адмирал, встречными.
НЕЛЬСОН. И давно вы променяли свою пошлую каюту на фешенебельное ложе под звёздами?
КОРЭН. Как только понял, что цена за каюту слишком высока.
НЕЛЬСОН. А мне пришла в голову дальновидная идея. О-о, как кстати на палубе собралось всё почтенное общество! (Глубокий реверанс всем присутствующим) Леди и джентльмены, позвольте короткую речь. Я вас не утомлю.
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Валяйте, Нельсон, может быть, благодаря своей фамильной прозорливости, вы сболтнёте что-нибудь путное.
НЕЛЬСОН. Я думаю, что все наши раздоры и ссоры происходят оттого, что мы слишком разобщены. Порядок и разумный образ действий могут воцариться только в том случае, если мы создадим маленький союз. Лигу!
ГРУММ. Идёт! Только живее!
КОРЭН. У меня даже название лиги есть. Лига пострадавших!
ДИНА. Превосходно. "Лига пострадавших" Это про каждого из нас!
ХИТМАС. Пусть будет лига, пусть пострадавших, но только строго на паритетных началах. На па-ри-те-те!
ГРУММ. Равенство и равные права. При таких условиях я готов вернуться к своим прежним обязанностям, Я готов охранять яблоко всех раздоров - этот спасательный ботик,
ХИТМАС. Простите, сержант, или как вас там! Простите, а кто будет охранять вас?
ГРУММ. Какое недоверие!
ДИНА. Лимит доверия исчерпался ещё на берегу. А тут открытое море. Чем меньше доверия, тем больше толку.
(Исподволь нарастает новая вспышка скандала).
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Поменьше желчи, дорогая, поменьше! Если уж кому и следует отказать в доверии, так это некоторым представительницам слабого пола...
ДИНА. По-видимому потому, что у некоторых представительниц упомянутого пола побогаче воображение и погибче ум!
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Прошу слова. Уважаемая Лига пострадавших, позвольте вам открыть, что эта леди до того богата воображением, что возомнила себя единственной владелицей спасательного ботика и перебралась ночевать в него.
КОРЭН. Скажите, пожалуйста! Что думает об этом коллективный разум?
НЕЛЬСОН. Нонсенс!
ХИТМАС. Превышение прав!
ГРУММ. Тут красиво говорили о равенстве. Спасательное средство одинаково принадлежит, как вам, так и мне.
ДИНА. Такого охламона никакой ботик не вынесет! Уж лучше спасти двух нормальных людей, чем заведомо топить посудину вами!
ГРУММ. Это кто это - нормальные люди?!
ХИТМАС. Мисс Дина Коуэл имела ввиду малогабаритные фигуры. Скажем, её и, с вашего позволения, вашего покорного слуги.
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Подвиньтесь на минуточку - а мою фигурку?!
КОРЭН. Стоп-стоп! Некоторое представители противоположного пола обладают весьма астеническим телосложением и вполне сойдут за второго пассажира ботика!
НЕЛЬСОН. Интересно, какова же доля в этом распределении уготована атлетически сложенным фигурам?
ДИНА. Вы мужчина и джентльмен!
НЕЛЬСОН. Благодарю.
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. К тому же пожилой джентльмен! Вы могли бы уже ни на что не претендовать! Тем более, на место, принадлежащее даме!
ДИНА. Двум дамам!
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Единственным женщинам на палубе, к тому же изрядно обойденным судьбой!
НЕЛЬСОН. Уважаемая Лига! Достойная Лига пострадавших!!
ХИТМАС. Я привык к праву очередности. С детства приучен к очередям! И я - второй!
ГРУММ. В создавшейся сумятице придётся прибегнуть к насилию!
КОРЭН. Лучше проголосуем!
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Отставной полицейский жаждет показать свою сноровку. (Выходя на гиганта.) Блюститель порядка! Толоконная морда! Придётся мне припомнить кое-что из старого боксерского арсенала!
ГРУММ. Стерва!
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Ублюдок!
НЕЛЬСОН. Господа, в приличном парламенте острые вопросы ставят на голосование!
ДИНА. Заткнись, дедушка!
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Не встревать, адмирал! Побереги свои вставные челюсти! (ГРУММУ) На чём мы остановились?
ГРУММ. Я сказал - стерва!
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. А я эдак с коленцем: ублюдок!
ГРУММ. Если придётся применить силу, то на упомянутых двух спасительных местах окажется один отставной полицейский!
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. И такому вас учили в вашей полицейской академии?!
(С разворота ногой бьёт ГРУММА по почкам. Тот корчится).
Есть ещё отставники? Подходи!
ДИНА (подавшись к ГРУММУ). Бедненький, его можно было бы использовать совсем по другому.
(ГРУММ ревёт, выпрямляется, сгребает обеих женщин поперёк, вращает вокруг себя, тащит к борту. Визг).
ГРУММ. Вы у меня поплаваете без спасательных средств!
КОРЭН. Господа! Взываю к голосу разума! У нас ведь Лига... Лига пострадавших. Я предлагаю уступить место в ботике самому несчастному из нас! Господа, кто за самого несчастного? Проголосуем!
(Скандалисты обмякли и превратились в колоритные изваяния: калеки на паперти. ГРУММ уронил женщин, закрыл глаза и протянул руки в ощупи. ХИТМАС сплёл ноги и, опирается на палку, которую минуту назад выхватил для драки; КОРЭН обнажил торс и оказался тощим и подмощенным узлами
по всему телу. ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ вывернула на изнанку свою роскошную пижаму и оказалась ряженой в лохмотья и рубцы и т. д.).
ГРУММ. Я слеп… я глух… у меня горб... два…
ХИТМАС. Моё место вообще на паперти. Взгляните на эти разбитые ноги, на тощие руки. Они дрожат. Каждый шаг мне даётся трудами. (Ломает уморительную походку). Вены наружу. Суставы опухли, сплошной рахит...
КОРЭН. А у меня не телосложение, а теловычитание! Дистрофия. Всю жизнь держусь на одном интеллекте!..
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Я нищая! Всю жизнь перелицовываю да перешиваю из ветоши. Присмотритесь ко мне, даже слепому видно…
ГРУММ. Ничего бабёнка!
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. А ты, саудовский верблюд, стань последним в очереди!
ДИНА. Мне хуже! Мне! Я всю жизнь была в одном шаге от счастья. Пообещают, обнадёжат, используют и - забудут. Я жертва надежды! Я была манекенщицей, пока отдалась закройщику, была певицей, пока не ложилась с импресарио, была секретаршей, пока директор…
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Милая, твоя творческая биография широко известна. Есть люди несчастнее тебя!
НЕЛЬСОН. Например, почтенный бывший отец семейства, которого обобрали и похоронили, а он - вот он - и не знает, где и когда зарыт…
ДИНА. Но, ты, козёл пожил своё! Сколько ты девчонок испортил?
НЕЛЬСОН. Пожалуй меньше, чем вы мальчиков за один вечер.
ДИНА. Я певицей была! (поет): Она соперниц не имела,
Подайте милостыню ей...
КОРЭН. Искусство перевоплощения здесь уступает обнажённой правде. Ткните в меня пальцем - рассыплюсь...
ДИНА. Господи! Сделай так, чтобы моё страдание было самым-самым!
КОРЭН. Самые-самые бывают только душевные страдания. Я потратил всё своё состояние, создал школу демократии, выучил... а они меня переизбрали и выгнали...
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. И правильно сделали! На кой чёрт ваша демократия, когда нет постоянного заработка?!
ГРУММ. Я тоже... Я тоже поверил в обновление полиции, принялся выдавать мошенника за мошенником, политикана за политиканом, (Кивнув Дине.) Пардон, мадам: проститутку за проституткой - меня тут же выперли…
ДИНА (визжит). Меня публично оскорбили! Мистер Хитмас, вы свидетель! Мистер Корэн, вы второй свидетель!
НЕЛЬСОН. Подождите, подождите...
ДИНА. В последние годы я только и слышу: подождите, потерпите. Я хочу получить немедленно и то, что я хочу: удовлетворение и ботик!
ХИТМАС. И я хочу того же!
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. И я - хотя бы один только ботик!
НЕЛЬСОН. Получите!
(ПАУЗА).
Только не все.
(РЁВ).
Двое!
(ПАУЗА).
Я и Мистер Корэн!
(РЕВ).
Предлагайте сами!
(ПАУЗА).
Я и мисс Дина Коуэл!
(РЕВ).
Есть варианты!
(ПАУЗА).
Я и мисс Джейн - Анхель!
(РЁВ).
Решайте сами!
ХИТМАС. Я и Дина Коуэл!
ДИНА. Я и Джейн-Анхель!
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Я и - саудовский верблюд!
ГРУММ. Я один!
КОРЭН. А я?!
НЕЛЬСОН. Вот как! Я затеял, я же остаюсь за бортом! Ставлю на голосование! Лига пострадавших, так Лига пострадавших! Пусть решает коллективный разум. Кто за то, чтобы ботик достался мне и…
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Мне и…
ГРУММ. Только мне! А не достанется мне, не достаются никому!
(ГРУММ бросается к ботику, пробует отвязать).
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ (остервенело). Ах, вот как? Если тебе, то уж лучше и впрямь утопить!!
ДИНА. Ставим на голосование!
ХИТМАС. Голосуем!!!
НЕЛЬСОН. Кто за то, что ботик, как яблоко раздора, лучше утопить!?
(Озверевшие пассажиры поднимают руки. Тут же из-под рук ГРУММА срывается и падает в воду ботик. Крики).
КОРЭН. Разум помутился!
ДИНА. Мамочка моя!!
ХИТМАС. Спасайся, кто как может!!
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Последняя надежда!!!
(Стенания, истерика. Вбегает ТРЕФФ СИГЛИ).
СИГЛИ. Вы - есть!? Вы - живы?!
(ПАУЗА).
Мне показалось… Мне сказали, что ничего этого нет. И вас нет. Ужасно!
ХИТМАС Ужасно то, что мы есть.
СИГЛИ Как я рад. Мистер Хитмас, мы на самом деле с вами знакомы!
(ХИТМАС отстраняется в недоумении).
Мистер Альт Корэн, мы с вами запишем ещё не одну пульку!
(КОРЭН прячется за спины пассажиров).
Гигант Вальтер Грумм, защита и опора компании…
ГРУММ. Сумасшедший! Прочь!
(ГРУММ толкает СИГЛИ,. тот валится на КОРЭНА и ХИТМАСА, джентльмены отстраняются. На СИГЛИ бросаются женщины, вцепляются в него).
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Он ликует! Он рад нашей гибели!
ДИНА. Господа! Господа! А не он ли привёл нас на эту проклятую посудину?! Не он ли подлинный шкипер?! Встряхнём его!!
ХИТМАС. Инкогнито! Мы погибнем, а он наживётся!
СИГЛИ. Милые женщины, о чём вы? Господа, минуточку внимания!
ГРУММ. Я из него вышибу признание!
(ГРУММ поднимает СИГЛИ за грудки. Женщины вцепляются в него, визжат. Хитмас достаёт его палкой).
ХИТМАС. За борт его! За борт!
ДИНА. Вослед за ботиком его!
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Вишь, обезопасил свою шкуру
(Общий рев, в небе сверкает молния, вонзается в море. Завыл ветер. Пассажиры замирают в глубине. На передний план выбираются и садятся в синий луч ОН и ОНА, они похожи на прежних мальчика и девочку, только старше лет на пятнадцать. Они по-прежнему чисты, в белых одеждах, только их тревожат предчувствия).
ОН. Честь унизится, а низость возвысится. В дома разврата превратятся общественные собрания. И лицо поколения будет собачье.
ОНА. Ибо вот нечестивые натянули лук, стрелу свою приложили к тетиве, чтобы во тьме стрелять в правых сердцем.
ОН. Когда разрушены основания, что сделает праведник?
ОНА. Но ради страдания нищих и воздыхания бедных ныне восстань, поставь в безопасность того, кого уловить хотят.
ОН. Сохрани их, Господи, соблюди от рода сего вовек…. (Тьма поглощает людей. Ликует альбатрос перед бурей. Явно надвигается шквал.)
КОНЕЦ ПЕРВОГО ДЕЙСТВИЯ
ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ
IV. Почему не умереть?
(Каюта. Сомнамбулическое освещение, вход задраен. ТРЕФФ СИГЛИ один, поднимается с пола, трогает дверь).
СИГЛИ. Задраена дверь…
(Тянется к иллюминатору).
Ночь и начинается качка. (Нервно). Не капитан я! Слышите, пострадавшие? Я такой же пострадавший, как и вы! Не капитан, не шкипер, даже не матрос! Я едва ли не впервые на борту судна. И всегда боялся глубины, боялся пустого пространства и одиночества. Даже на городской площади в солнечный день старался не задерживаться. И замкнутого пространства всегда боялся. А тут меня похоронили в батискафе и бросили в открытое море... И буря приближается… Невозможно совладать с собой. С человека можно спрашивать, когда он в человеческих условиях... Хотя бы чьё-нибудь дыхание рядом, хотя бы одна пара глаз - легче было бы тонуть…
(Украдкой входит и прижимается спиной к двери БЭН ХИТМАС)
ХИТМАС (прибито). Кэп, вы позволите?
(СИГЛИ вздрагивает, глупо и неопределённо смеётся).
СИГЛИ. Я со всеми моими страхами, всё-таки кэп?.. Вдвоём не так жутко идти на дно, не правда ли? Проходите.
ХИТМАС. Не беспокойтесь, кэп. Мне у двери, с краюшку привычнее. Я всего лишь на минутку... с маленькой просьбой.
СИГЛИ. Да садитесь! Мы с вами в совершенно равном положении.
ХИТМАС. Не скажите, кэп. За вашей спиной сила и власть.
СИГЛИ. Недоразумение …
ХИТМАС. (не слыша СИГЛИ). Ничтожная… необязательная просьба к вам.
СИГЛИ. Если смогу удовлетворить… выкладывайте, ради Бога.
ХИТМАС. Так, мелкая просьба… спасите мою жизнь.
(СИГЛИ горестно разводит руками).
СИГЛИ. Если кто-нибудь спасёт мою…
ХИТМАС. Не откажите, вам это по силам.
(От стенки отделяется Лили-на всякий случай, садится в кресло. ХИТМАС её не видит, а СИГЛИ – преображается, выпрямляется, ходит по-флотски вразвалку).
СИГЛИ. Итак, мистер Хитмас, вы ко мне с какой-то незначительной просьбой, с пустячком?
ХИТМАС. Да. Спасите мне жизнь.
СИГЛИ (искоса – ЛИЛИ). Ну, что тут скажешь?
ЛИЛИ. Какие у джентльмена на то основания?
СИГЛИ (переадресовывая вопрос ХИТАСУ). Какие у вас на то основания, мистер Хитмас?
ХИТМАС. Я - слабый. Я никому не перечил. Чужая мысль мне всегда казалась дельной и лучше моей, моё присутствие всегда было некстати. Моя участь - повиноваться другим, У меня не было врагов...
ЛИЛИ. А друзья у мистера Хитмаса были?
ХИТМАС ... ни одного врага.
СИГЛИ. А друзья у вас были?
ХИТМАС. На друзей нужно время, усилия, траты. У меня же… деньги были только на пищу, а времени не оставалось совсем.
ЛИЛИ. Чем он так упорно занимался?
СИГЛИ. Чем вы так упорно занимались, Хитмас?
ХИТМАС (просто). Я торопился.
СИГЛИ. Не понял. Торопился делать - что?
ХИТМАС. Просто торопился. Самопроизвольно, только торопился и ничего больше. Никуда и ни к чему. Торопился и только. Таких на нашем материке много - торопы. Торопятся успеть, не зная зачем и куда... процесс. На это уходит жизнь целиком.
ЛИЛИ. Тропиться - только бы ничего не делать?
СИГЛИ (не сразу решается переспросить). Торопиться, только бы ничего не делать?
ХИТМАС. Только на паруснике начинаешь понимать, как это абсурдно и расточительно. Думаем, что жизнь вначале даруется человеку для черновика. Не считаемся с советами старших, мол, чужой опыт ничему не учит. Набело проживём со второго захода. Так сказать, во втором чтении. Я суетился, а подонки в это время делали, что им выгодно.
ЛИЛИ. Что же они делали?
(ЛИЛИ, задав вопрос, исчезает).
СИГЛИ (увлёкшись разговором). Вас спрашивают, что они делали?
ХИТМАС. Кто спрашивает?
СИГЛИ. Другие.
ХИТМАС. Другие спрашивают или другие делали?
СИГЛИ. И то и другое. (СИГЛИ осматривается: ЛИЛИ нет, это возвращает его в прежнее неприкаянное состояние). Мистер Хитмас, дорогой Бэн, я мало чем отличаюсь от вас, не приписываете мне лишнего. Те же другие люди всегда издевались надо мной, переходили дорогу, гремели магнитофонами над потолком моей комнатушки, и рядом, и внизу, игнорировали мои просьбы и увещевания. Работу я получал только ту, от которой отказывался последний тунеядец, платили меньше напарника потому, что я не умел приступить с ножом к горлу и потребовать прибавки.
ХИТМАС. То же самое и у меня… Мы поймём друг друга, капитан.
СИГЛИ. Опять капитан! (На кресле снова высвечивается ЛИЛИ. СИГЛИ выпрямляется.) Да, капитан. И понять мне вас весьма трудно…
ЛИЛИ. У него сердце кролика…
СИГЛИ (продолжая её фразу) … и вам следовало бы родиться кроликом.
ХИТМАС. С приходом к вам я связывал большие надежды.
ЛИЛИ. В нашем мире можно надеяться только на себя.
СИГЛИ. Я бы советовал вам надеяться только на себя.
(Стук в дверь, ХИТМАС заметался по каюте).
ХИТМАС. Бог с вами, не желаете спасти, так хоть не погубите раньше времени. Это они! У вас нет другого выхода из каюты? Я боюсь попадаться им на глаза.
ЛИЛИ. Спуститесь вон в тот люк.
СИРИИ. Спуститесь вон в тот люк.
(В полу открывается люк, ХИТМАС спускается в него. СИГЛИ осматривается: ЛИЛИ нет).
Лили, где же вы? Господи, снова померещилось! Вижу во плоти собственные фантазии, Патология…
(Вваливается ВАЛЬТЕР ГРУММ, в руках газета и полутораметровый металлический стержень, зажатый кузнечными клещами. Лицо плаксивое, голос осипший).
ГРУММ. Меня обидели.
СИГЛИ (теряясь в догадках). На палубе?
(ГРУММ располагается у переборки, что-то угрожающее замышляет с клещами и стержнем).
ГРУММ. В жизни обидели. Вот таким, почти сосунком, послали за угол. Принеси, мол, сумку, мы забыли. Я принёс, оказалось, что украл. Наставники разбежались, а у меня - привод. Подростком был - старшие распалили, мол, увяжись в драку с дядей, а мы поддержим. Я увязался, а они сидели в засаде и любовались, как меня истязал узловатый негр, и покатывались от хохота. Потом подобрали и выбросили на мусорник, как дохлого котёнка. А пекарь, у которого я служил, а мистер Сирокко, у которого я снимал комнату?! Сколько пакостей они мне натворили… А первая жена?! Отправила меня в Колумбию на заработки, чтобы меня там прихватили с контрабандистами, а она могла бы привольно жить со своим смазливчиком. Я вырос большим… всех их хотел расчленить на кусочки, мечтал о расправе над каждым. К эдакой медленной остервенелой расправе, по пальчику отсекать, по зубу выковыривать из челюстей. Я не родился с подобными замашками, меня воспитали таким…
СИГЛИ. Как же вы очутились в полиции?
ГРУММ. Вполне логично, сер. Надеялся, что этому клану людей дозволено делать то, что хотелось мне. И я им воздам! Выяснилось, пистолеты - без патронов, дубинки - для камуфляжа, а за удар кулаком - наказание в служебном порядке. И штрафы, штрафы… Демократия! Даже последних подонков, которых я приводил, отпускали за недостаточностью улик или за выкуп. Говорю, зачем улики? Посмотрите на его морду, сразу видно: мерзавец и убийца. Нет, где свидетели, документы? Однажды сам учинил расправу - меня выгнали, сер.
СИГЛИ. И вы - на парусник?
ГРУММ. Парусник привлёк меня вот чем. На нём непременно соберутся подонки. Порядочный человек не покушается на собственную жизнь. А на мерзавцах я отведу душу по-своему. (Резко.) Вам знаком этот номер газеты?
СИГЛИ. Знаком.
ГРУММ. И что вас в нём заинтересовало?
СИГЛИ.. Ну, объявление о круизе на "Белом бизоне"
ГРУММ. А что это у вас глаза забегали?
СИГЛИ. Не замечаю.
ГРУММ. Не потому ли у вас забегали глаза, что вас в этой газете заинтересовало на четверти полосе то, чего в ней нет? И никогда не было.
СИГЛИ. Теперь нет, но было!
ГРУММ. Повторите, сэр!
СИГЛИ. Объявления о круизе сейчас нет, но прежде - было.
ГРУММ. Что и требовалось доказать.
СИГЛИ. Что вам требовалось доказать?
ГРУММ. Вашу последнюю вину. Вы подстроили в части тиража для простачков фальшивое объявление. Это ваша последняя вина, а была ещё предпоследняя, была и первая, с вашего позволении, сэр.
СИГЛИ. Меня перестаёт забавлять наш разговор. Я полагал, вы пришли ко мне за помощью.
ГРУММ. Помощью, которую вы могли оказать, вы распорядились весьма эгоистично. Объявили, что парусник лишён каких бы то ни было спасательных средств, а для себя припасли ботик...
СИГЛИ. Вы явно меня с кем-то путаете.
ГРУММ. С капитаном "Белого бизона".
СИГЛИ. Я не капитан...
ГРУММ. А отвечать придётся, как капитану. Вот разведу огонь...
СИГЛИ. Это фальсификация!
ГРУММ. Весьма объяснимая, весьма объяснимая фальсификация, сер. Не могу же я эдак запростачка карать без вины виноватого.
СИГЛИ. Я попросил бы вас освободить каюту!
ГРУММ. Вот раскалю этот стальной стерженёк, пристрою вон в ту скважину, стащу с вас брюки, усажу вас на острый конец… красный от жара конец. И полюбуюсь вашими телодвижениями, понюхаю палёного мяса, сэр… потом освобожу каюту... Будьте любезны, отодвиньтесь. Я к топке.
СИГЛИ. Здесь нет топки!
(СИГЛИ пытается плечом толкнуть дверь - тщетно. ГРУММ даже не оглядывается на его метания, бьёт ногой в стенку, отворяется топка, полыхает угольный жар).
ГРУММ. Ещё одна ваша ложь.
СИГЛИ. Ни одно ваше обвинение не состоятельно! Не может быть топки в стенке каюты!
ГРУММ. Верю, не может и не бывает. А вот есть.
(С наслаждением поворачивает в огне клещами).
Человек вы порядочный и красивый, а вот подвернулись под экзекуцию именно вы. Жалко мне вас, дорогой Сигли. Молоды, образованы, могли бы ещё жить... Где-то у вас есть мама.
(Слеза сочувствия и скорби течёт по щеке ГРУММА).
Снимайте брючата.
СИГЛИ. Послушайте, полицейский, если это шутка, то она неприлично затягивается!
ГРУММ. А речь ваша - как хороша! Не всякий профессор колледжа так цветисто изъясняется. Сочувствие давит меня, не волыньте, вы измучите моё сердце. Снимаете брючата.
(Стержень вынут из углей, он красный. Тупым концом ГРУММ вправляет его в гнездо посреди каюты).
Мне что, помочь вам! Не доводите меня до слёз, надо же сочувствие иметь.
(Под магическим взглядом ГРУММА СИГЛИ снимает штаны).
Не могу смотреть, он ещё и воспитанный человек... Садитесь, сер.
СИГЛИ. Позвольте помолиться, сержант.
ГРУММ. Ха-ха-ха! А это что за фантазии? Идеализм, мракобесие!
СИГЛИ. Я религиозный человек, господин полицейский капитан...
ГРУММ. Еще минута опасности и я буду выслушивать вас в чине генерала,
(СИГЛИ отбрасывает брюки. идет к раскаленному стержню).
СИГЛИ (стонет про себя). Лили! Лили-на всякий случай!
ГРУММ. Религиозные люди в последнюю минуту зовут свою маму. Или взывают к Всевышнему. А вы призываете ... на всякий случай - потаскушку.
СИГЛИ. Не смейте!
ГРУММ (тронут). Позвольте. Вы не призываете мать потому, что ее у вас нет?
СИГЛИ. Мамы у меня нет давно. С пеленок.
ГРУММ (сочувственно). И некому будет всплакнуть над вашей могилкой?
СИГЛИ. Не кому.
ГРУММ. Но супруга... или подруга у вас имеется?
СИГЛИ. Нет.
ГРУММ. А эта, что вы звали? Лили, что ли?
СИГЛИ. Она не моя.
ГРУММ. И спокойно переживет потрясение от вашей мученической гибели?
СИГЛИ. Очевидно...
ГРУММ. Я предам вас кошмарной казни. Вы погибнете, как мученик, и никто не заметит этого, не станет передавать из уст в уста сагу о вашей жизни и смерти?
СИГЛИ. Как видите.
ГРУММ. Тогда пытка и сожжение лишаются всякого смысла. Печально...
(СИГЛИ делает шаг к стержню. Выскакивает ХИТМАС).
ХИТМАС (сбрасывая брюки, ГРУММУ). Вас называют саудовским верблюдом. Вы не верблюд. Вы - нильский крокодил! Убиваете и проливаете слёзы над жертвой! Я в ужасе! Скорей бы конец! Я сяду на стержень!!
СИГЛИ. Мистер Хитмас! Остановитесь!
ХИТМАС. Какая разница, сгореть на металле или захлебнуться в трюме! Там уже вода! Дно дает течь!
ГРУММ (рассудительно). Дело принимает нежелательный оборот. Нужен человек, способный совладать с пробоиной в чреве судна.
СИГЛИ. Я не способен. Я могу только сесть на стержень.
ГУММ. Тем самим вы убеждаете меня: вы не капитан. Не капитан судна.
СИГЛИ. Вы мне не верили, когда еще не было поздно...
ГРУММ (взревел). Найти капитана! Найти или избрать и пусть выкручивается!
(В каюту вваливается Лига пострадавших. Все без брюк).
К0РЭН (продолжая общий спор). Первый вал уже накатил. От нас требуется исключительное спокойствие. Работаем на контрасте!
НЕЛЬСОН. Днище дало течь! Лига пострадавших должна выйти с убедительным видом и предложить меры по спасению!
ДИНА. Что для этого нужно?!
КОРЭН. Нужна программа действий!
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Общие слова! Это для парламента! Чтобы "Белый бизон" не перевернулся сию минуту, надо выйти к пассажирам и сказать: получите то, что вам требуется в сию минуту!
ДИНА. А что нам нужно в сию минуту?
ХИТМАС. Нам нужен катер!
ГРУММ. Лучше - два!
КОРЭН. Этого мы обеспечить не можем!
ГРУММ. Да, но руководить судном мы можем! Потому предлагаю избрать капитана из среды пострадавших!
ДИНА и ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Дело! Дело говорит верблюд!
ХИТМАС. Крокодил!
ДИНА. Хоть носорог, только бы выручил.
КОРЭН. Спокойно! Где взять капитана? Подстава не пройдёт, все знают друг друга в лицо и отдают себе отчёт, кто чего стоит!
ХИТМАС. Избрать из нас! (К НЕЛЬСОНУ) Гораций Нельсон, палуба не раз слышала, как к вам обращались: адмирал!
НЕЛЬСОН. Ну, и что из этого следует?
ХИТМАС. Альт Корэн, джентльмен авторитетного вида, встанет перед пассажирами и объявит, что среди нас есть старый морской волк, отставной адмирал.
ДИНА. Кто сказал, что наши адмиралы способны управлять ... хотя бы утлым суденышком? Их держат только для балласта.
К0РЭН. Для текущего момента эта аксиома не существенна. Важно, что среди нас, на тонущем судне есть старый адмирал.
НЕЛЬСОН. Ваше заявление, мистер Корэн, справедливо лишь в первой его части, что старый. А относительно адмирала и морского волка - простите. Я второй раз в жизни топчу палубу... Первый раз - грудным младенцем на руках у бабушки.
ХИТМАС. Это неважно, мистер Нельсон. Кто вы и на что способны, публика разглядит со временем. В хмельном угаре ей нужна фигура, на которую можно было бы рассчитывать.
НЕЛЬСОН. Да, но на рею вздёрнут - по трезвому наблюдению - меня!
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Это будет потом. А тут вроде бы надо что-нибудь предпринимать.
ДИНА. Адмирал! (Ласкаясь) Можно, я вас так буду величать? Милый адмиральчик, не всё ли равно вам утонуть или болтаться на рее? Лишь бы это случилось в море. Краси-иво!
НЕЛЬСОН. Итак, уступая очаровательным женщинам, я принимаю командование судном. А кто будет командовать мною?
ДИНА. Я тут присмотрела молоденького стюарда. Разумеется, он у меня предназначался для иных целей. Но раз обстоятельства требуют…
КОРЭН. Время не терпит. Итак, адмирал, назначаем вас капитаном корабля!
СИГЛИ. Минуточку! Как же так - назначаем! Избирать ведь намеревались. И без голосования, без альтернативы?!
ХИТМАС. Так время же не терпит!..
СИГЛИ. Потерпит. Сколько там до девятого вала, до того момента, когда парусник встанет вверх килем?
ХИТМАС. Считанные минуты…
СИГЛИ. Ну, вот, аккурат к этому времени успеем.
КОРЭН. Не тяните. Предлагайте!
ДИНА. Решение уже принято! Сколько можно колготиться?!
НЕЛЬСОН. Чего там, может, найдётся жертва получше!
КОРЭН. Прошу к порядку! Мистер Сигли, предлагаете!
СИГЛИ. Вношу кандидатуру мистера Вальтера Грумма.
(Пауза, потом загоготали все разом).
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Этого верзилу? Да что мы о нём знаем?
СИГЛИ. А что мы знаем о Нельсоне?
ХИТМАС. Ну, что он адмирал…
ДИНА. А этот - саудовский верблюд..
ХИТМАС. И нильский крокодил...
КОРЭН. Адмирал носит такую фамилию - Нельсон!
СИГЛИ. А мистер верблюд на самом деле, может быть, Френсис Дрейк!
ДИНА. Мистер Нельсон знает морские термины! (Нежась, НЕЛЬСОНУ). Правда, душка, вы так и сорите морскими терминами? Кранец, абордаж, клотик, киль!!
СИГЛИ. А мистер Грумм загорелый и курит трубку!!
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Так что же, по одному загару всякого остолопа выдвигать в руководители?!
ХИТМАС. Мистер Сигли, как вы можете голосовать за эту образину, он усаживал вас на раскалённый металл?!
СИГЛИ. Вы, мистер Хитмас, сами стремились на стержень, и ничего удивительного в том не усматриваете.
ГРУММ. Римляне!! Сограждане!! А знаете, поразмыслив на досуге, я прихожу к выводу, что капитанский чин мне аккурат впору.
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Ты, иноходец, хоть осла от козла отличить можешь?
СИГЛИ. Уж если он Рим вспомнил из учебника начальной школы, то вполне проспрягает кого следует в два и три этажа.
ХИТМАС, ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ, ДИНА (вместе). Не поз-во-лим! Не поз-во-лим!! Не поз-во-лим!!
ГРУМММ (игнорируя возгласы). Вот только поднатаскаться бы в терминологии.
ХИТМАС, ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ, ДИНА. Мы за адмирала!! Мы за адмирала!!
ГРУММ. Хорошо-хорошо, не хотите капитаном, называйте меня адмиралом. Адмирал Нельсон; адмирал Колумб, адмирал Грумм. По-моему, лучше всего звучит последнее - Грумм!!
(Вбегает расхристанный СТЮАРД, падает без сил).
СТЮАРД. Господа, без паники… мачту свалило ветром… В трюме вода... "СОС" нечем подать... Только без паники...
ГРУММ. Ну вот, а вы чирикаете. Итак, кто хоть что-нибудь читал или слышал из морских терминов?
КОРЭН. Шторм, штиль, зыбь...
ГРУММ. Ближе к кораблю!
НЕЛЬСОН. Мачта, палуба, корма.
ДИНА. Я же говорила, что мистер адмирал подкован на все четыре.
СИГЛИ. Это адмирал слышал от бабушки при первом своём морском путешествии.
ХИТМАС. Румпель, абордаж, контрабанда!
СИГЛИ. В духе наших пиратских времен!
ГРУММ. Да, да! Контрабанда - весьма насущный термин.
КОРЭН. Лево на борт, полный вперёд! Думаю, такое пригодится для начала. В кино слыхал.
(Женщины бросаются к распластавшемуся СТЮАРДУ).
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Послушай, шпингалет...
ДИНА. Подруга, тише на поворотах! Я первая в эту сторону бросила пеленг. (СТЮАРДУ.) Корсар, любимец морей, ты должен хоть какого-то чёрта смыслить в этой дырявой посудине.
СТЮАРД. Ошибаетесь…
ДИНА. Опомнитесь, вам предлагается выдвинуть свою кандидатуру на должность капитана. Стюард - и с такими мужскими данными!
СТЮАРД. Я не стюард…
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Кто же вы, разрази вас гром!
СТЮАРД. Официант из кормушки для бездомных… По объявлению я на «Бизоне»!…
(Разряд грозы, все валятся с ног. Темно, изредка небо раскалывают молнии, шумят волны. Во тьме слышен голос СИГЛИ).
СИГЛИ. Убрать паруса! ! Нос к ветру! Включить насос! В ручную! В ручную!! Нос к волне!!
(Свирепствует буря. Тьма. Высвечиваются ОН и ОНА. ОН привязан к мачте, седую бороду треплет ветер, поношенная одежда сорвана. ОНА привязана к надстройке, морщинистая, мокрая, кутается в остаток лёгкого покрывала).
ОН. Святой Боже, святой крепкий, святой бессмертный, спаси их.
ОНА. Помилуй чад неразумных. Они не знали, что творили.
ОН. Для чего, Боже, отринул нас навсегда? Возгорелся гнев Твой на овец пажити твоей?
ОНА. Вспомни сонм Твой, который Ты стяжал издревле, искупил в жезл достояния Твоего?
ОН. Ты расторг силою Твоею море, ты сокрушил головы змиев в воде...
ОНА. Ты иссёк источник и поток, ты иссушил сильные реки.
ОН. Твой день и Твоя ночь; ты уготовал светила и солнце!
ОНА. Не предав зверям душу горлицы Твоей! Сохрани убогих Твоих, не забудь навсегда!
ОН. Буду вспоминать о делах Господа! О чудесах Твоих!
ОНА. Яви своё могущество среди народов!!
(Шквал, молния, темнота.)
V. Спасатель
(Мёртвая тишина. Из глубокой тьмы доносится, нарастает гул. Природа его непонятна. Узкий опаловый луч падает на обледенелую палубу, бродит по ней: вид судна, побывавшего в Бермудском треугольнике в часы таинственных кошмаров. Сломанная мачта, тонкий шланг, похожий на тёплые кишки, красный и кровоточит красным, крест-накрест два обнажённых тела, ноги, торчащие из люка, перекошенный, запрокинутый полутруп. Ещё - не то люди, не то трупы. Ошалело кричит кошка, перебегая от борта к борту. Гул нарастает ещё, это катер - спасатель. Он глохнет и причаливает).
ГОЛОС. Эй, там, на палубе! Спасатель не нужен?!
(Молчание. На борт выпрыгивает ДЖЕНТЛЬМЕН и мечется по палубе, присматривается)
ДЖЕНТЛЬМЕН. Как бы они… И не они... Я ведь обещал не забыть, доказать свое сочувствие. (Оборачиваясь, зовёт.) Эй, мисс Лили! Эта палуба побывала в Бермудском кошмаре.
(Поднимается дебелая девка в расхристанной до голых грудей и потёртой кожаной куртке, в бахилах с отворотами по ягодицы, эдакий громила-боцман с походкой и ухватками матерого бандита).
ЛИЛИ. Посвети, юнга! (Ногой пробует обнаженные тела). Прихватило в минуту экстаза. (Переступает через большое тело ГРУММА). Юнга, переверни этого дылду, авось подаст признак жизни.
(ДЖЕНТЛЬМЕН переворачивает ГРУММА).
Если плохо приходит в себя - добей. Катерок у нас утлый, всех не складируешь. Да и на материке хавать нечего, всякая лишняя пасть - в тягость. А этот, клянусь чревом акулы, провизию потребляет, как верблюд.
ГРУММ (едва превозмогая хрипоту). Саудовский верблюд...
ДЖЕНТЛЬМЕН (наклоняясь). Вы подаёте голос?
ГРУММ. Виски...
ДЖЕНТЛЬМЕН (ЛИЛИ). Кэп, как это ни печально, дылда жив!
ЛИЛИ (доставая трубку, раскуривая.) Сколько там войдёт на катер до потери остойчивости? Десять?
ДЖЕНТЛЬМЕН. О, ещё семеро войдёт!
ЛИЛИ. Дак этот же потянет за троих. Ладно, оттащи пока к борту.
(ДЖЕНТЛЬМЕН оттаскивает за ноги ГРУММА к дальнему борту. Приподнимается люк, высовывается по плечи НЕЛЬСОН).
НЕЛЬСОН. Ради всех святых, не оставьте меня!...
ЛИЛИ. А вам-то зачем материк в ваши года и с вашими болезнями? К станку вас не поставишь, нового ничего вы не изобретёте, так только небо коптить да харчи переводить!
НЕЛЬСОН. Мне бы пожить, я бы рассказал людям...
ЛИЛИ. Старики рассказывают одно и то же. Как в их молодые годы было хорошо и как теперь плохо. А чужой опыт ничему не учит...
НЕЛЬСОН. Я не просто... Я адмирал Нельсон!..
ЛИЛИ. Вы такой же адмирал Нельсон, как я леди Гамильтон. Шарлатан вы самого низкого пошиба. В позапрошлом году вы приклеились к ветеранам войны, мол, отец ваш лежит на поле сражения в Европе. И побывали в Германии за счёт нищих ветеранов. А отец ваш где-то на ферме проживает свои долгие и хилые года. Хотя бы письмецо ему черкнули, бродяга! А в прошлом году вы заявили, что вы давний последователь Кришны, и побывали в Индии, опять же на казённую валюту. В это лето - инфляция, ничего лучшего не подвернулось, так вы устроились на "Белого бизона". И полощете мозги простакам - ясновидящий! Подмечаете не слишком бросающуюся в глаза чепуху и выдаёте за откровение… Не возьму я вас.
(Ногой прихлопывает люк вместе с НЕЛЬСОНОМ).
НЕЛЬСОН (из щели). Я жалкий, беспомощный старик!..
ЛИЛИ. Всё зависит от ситуации. Впусти вас в постель, станете уверять, что вы резвый юноша, и распорядитесь не худшим образом.
(Крепче прижимает крышку. Ворочается ГРУММ).
ГРУММ. Виски!..
ЛИЛИ. Этот хоть не лицемерит. Каким сотворил его Бог, таким и отдаёт концы. (ДЖЕНТЛЬМЕНУ) Юнга, плесни ему в глотку из фляги!
(ДЖЕНТЛЬМЕН исполняет приказание. Ворочается ХИТМАС).
ХИТМАС. О, люди… Я ждал вас, я верил в вашу помощь...
ЛИЛИ. Юнга, посвети здесь. По-моему, это нетрадиционный педик.
ХИТМАС. Мне бы глоточек…
ЛИЛИ. А ты-то кого искал на "Бизоне"? Решил воспользоваться чужим несчастьем и потешиться напоследок чужой бедой?
ХИТМАС. Говорите, говорите, что угодно, только верните бренное тело на материк…
ЛИЛИ. А зачем ты на материке? Кому от тебя польза? (ДЖЕНТЛЬМЕНУ) Юнга, пошевели вон тех девок! Вроде бы ещё пригодны к употреблению. Оклемаются, хоть кого-нибудь пригреют да обштопают. А этот полуфабрикат… Мужчина! (ХИТМАСУ) Ты правильно сделал, что сел на "Белого бизона". С твоим заячьим сердцем и наследственной ленью только тут и место... Черт… нет, тысяча чертей! Здесь по-настоящему и подбирать некого. Бензин только жгли, которому цены не сложишь!
(ДЖЕНТЛЬМЕН натыкается на ТРЕФФА СИГЛИ).
ДЖЕНТЛЬМЕН. Вот! Кажется, он!
ЛИЛИ (издали). Кто там еще?
ДЖЕНТЛЬМЕН. Кэп, это джентльмен, который пожертвовал собой ради незнакомого... ради меня.
ЛИЛИ. Блажил в минуту роковую. У мужчин при климаксе случается и не такое.
ДЖЕНТЛЬМЕН. Мисс Лили, это достойный парень. (Подсвечивает фонарём СИГЛИ, себя, потом ЛИЛИ.)
ЛИЛИ. Свети, юнга, свети. Поскорее надо убираться, неровен час - новая волна накатит. (Трогает ногой СИГЛИ.) Тепленький.
СИГЛИ (слабо сипит). Где я?
ЛИЛИ. И голос подаёт. Бери за ноги.
СИГЛИ. Лили? Вас зовут Лили? Мисс, позвольте выразить вам мою признательность. Вас сам Бог послал… вы - ангел добра...
ЛИЛИ (ДЖЕНТЛЬМЕНУ). И этого заносит на траверзе! Тащи в общий штабель.
СИГЛИ. Только не исчезайте, мисс Лили. Я многое хочу вам сказать.
ЛИЛИ. И этот – сказать. Цицероны! Тимошенки! Юнга, бери за ноги!
ДЖЕНТЛЬМЕН. Рука не поднимается.
ЛИЛИ (резко). Сдаётся мне, на катере может освободиться одно местечко. Твое место, юнга!
ДЖЕНТЛЬМЕН. Что вы? Что вы, кэп?! "Бизон" уже наполовину затоплен, в трюме прибывает. Не для того я однажды сбежал с палубы смертников, чтобы вернуться и утонуть.
ЛЯЛИ. То-то, мозглячок.
(Приоткрывается люк, из него наполовину вываливается НЕЛЬСОН).
НЕЛЬСОН. Ваша правда, кэп, я шарлатан. И в Германии побывал воровским путем, и в Индии... А то ещё собрал у простодушных деньги на постройку часовенки и - ... прикарманил. Я всё скажу, за признание - полнаказания! Только возьмите меня на катер-спасатель!
ЛИЛИ (Нельсону). Родителя забывал?
НЕЛЬСОН. Напрочь.
ЛИЛИ. Человека не воспитал?
НЕЛЬСОН. Даже не родил.
ЛИЛИ. Дерево не посадил?
НЕЛЬСОН. Ни одного.
ЛИЛИ. Ещё в чём признаёшься?
НЕЛЬСОН. Пользовал чужое... утаивая лишнее… проститутке не доплачивал… впопыхах всего и не вспомнишь…
ЛИЛИ. Старик погряз во всех смертных грехах. Юнга, как ты думаешь, где для него подходящее место?
ДЖЕНТЛЬМЕН. На материке.
ЛИЛИ. Правильно. Волоки на катер.
НЕЛЬСОН. Благодарю вас, благодарю. Я сам доберусь.
(НЕЛЬСОН, качаясь, идёт на катер, Оживает ХИТМАС).
ХИТМАС. Мисс Лили. Кэп! Леди! Так у меня же грехов куда больше, чем у адмирала! Мня надо на материк!
(ЛИЛИ усаживается ножка на ножку.)
ЛИЛИ. Перечисляй!
ХИТМАС. Я.... боялся…
ЛИЛИ. Раз. (Пауза). Что еще?
ХИТМАС. Ещё боялся.
ЛИЛИ. Это уже было.
ХИТМАС. Ещё боялся... больше боялся... властей, учителей, соседей, родителей, встречных и поперечных... всего боялся.. А по Святому писанию, страх - худший из пороков!.
ЛИЛИ. Удобный джентльмен. Прекрасно. Если я возьму тебя на материк, что ты там будешь делать?
ХИТМАС. Бояться.
ЛИЛИ. И так ни одной попытки перечить? Никому морду не набьёшь?
ХИТМАС. Не могу…
ЛИЛИ. Ни за одну женщину не вступишься?
ХИТМАС. Не посмею.
ЛИЛИ. Красиво! Но не оригинально. На материке кишмя кишит такими невысокликами да усатиками. Рыцари! Ни защитить, ни содержать женщину! За что же вас уважать?
ХИТМАС. А кто требует уважения? Не надо уважать… только спасите!
ЛИЛИ. А так, чтобы самому спастись? И ближнего выручить?
ХИТМАС. Пробовал. Не получается. Ещё пробовал, вместе со всеми. Даже организовал Лигу пострадавших…
ЛИЛИ. Одну Лигу? Почему же одну? На материке пошла мода на две-три дюжины лиг и партий!
ХИТМАС. Подрожали бы ещё ночь, ещё была бы не одна Лига…
ЛИЛИ. Кролики! Не разумеете, что спастись можно только в одиночку. Как каждый умирает в одиночку, так и... Спасется каждый в одиночку, тогда и получится, что спасутся все.
ХИТМАС. Ваша правда. О, как справедливо вы судите... Так я могу рассчитывать на местечко в катере?
ДЖЕНТЛЬМЕН. Что будем делать с этим джентльменом?
ЛИЛИ. Одним мозгляком меньше, одним больше - на материк.
ХИТМАС (падая на колени). О, спасибо! О, святая доброта!..
ЛИЛИ (отбрасывая ХИТМСА ногой). Юнга! Уберите эту медузу, растопчу и не оглянусь. (Осматривая палубу).И всех грузи на спасатель. Парусник даёт крен.
(Одного тащит ДЖЕНТЛЬМЕН, другой сам спускается по трапу.
Остаются двое: ЛИЛИ и СИГЛИ).
СИГЛИ. Я подожду.
ЛИЛИ. А вы чем провинились?
СИГЛИ. А вы не предполагаете, что на палубе может оказаться хоть один порядочный человек?
ЛИЛИ. Подобные намеки по собственному адресу? Смело.
СИГЛИ. И тем не менее.
ЛИЛИ. Не страшно эдак самонадеянно - перед расколотым небом, перед разверзшееся бездной?
СИГЛИ. Как видите.
ЛИЛИ. И вы с полным правом ступите на спасательный катер?
СИГЛИ. Я с полным основанием остаюсь на тонущем паруснике.
ЛИЛИ. Прельщает участь заблудшей овцы?
СИГЛИ. В роли пастыря мне не преуспеть.
ЛИЛИ. Не становитесь ли вы по отношению к себе посторонним?
СИГЛИ. Не моя воля.
ЛИЛИ. Разумеется, при крушении идеалов всякий ищет виновного.
СИГЛИ. В этом призрачном существовании требовалось некое отвлечение, система каких-то иных законов.
ЛИЛИ. Новый мудрец говорит: глупо искать законы, ещё глупее их находить. Сильный мира, но нищий духом надумает, что путь человека можно объяснить каверзною игрою планет или борьбой пустого желудка с туго набитым, вывернет историю человечества наизнанку и - торгует народными массами, эпохами, - оптом и в розницу...А отдельная особь безнадёжно бьётся в материальном вакууме. Высыхает телом и душой... Исподволь звереет маленькая особь.
СИГЛИ (прозрачно намекая). И в озверении доходит до совершенства.
ЛИЛИ. О, да! Не смущаетесь: выстрел в упор. Однако только так можно продержаться на плаву. В недавнем прошлом и мне был свойствен иной язык. Искала взаимопонимания с соотечественниками. Я им об истерзанном зелёном мире, а они мне: «Гы-гы, девка, хочет мальчика?» Я им: Стравинский, Лиина Костенко, а они, лабухи, мне: ночью в бубен - дык! дык!! ду-да-ух-бух-да!! Ох-х… И плевок под ноги - хорошо, что не в глаза. И лапу - за пазуху. А когда встретила себе подобного и потянулась со всей искренностью, он принял меня за девку и этак нежно нарёк: Лили-на всякие случай.
СИГЛИ. Это ещё одна причина, по которой материк открыт не для всех. Парадокс! Я добавил последнюю каплю, которая превратила сердечную девушку в хищницу, в грубого боцмана…
ЛИЛИ. Не стоит упускать ни одного парадокса в этом мире. Самой свирепой хищнице свойственно любить.. И выбирает не она, выбирает любовь. Выбирает и уж защищает со всей страстью хищницы. Поэтому вам придётся сойти на катер. Кстати, мы уже так низко осели, что стоит сделать один шаг...
СИГЛИ (как бы прозревая). Лили!
ЛИЛИ (как бы слабея и превращаясь в давнюю девушку). Трефф!... Вы сделаете этот шаг.
СИГЛИ. Нет. Я остаюсь.
ЛИЛИ. В таком случае, я тоже остаюсь.
СИГЛИ. Лили!
ДЖЕНТЛЬМЕН. Кэп, ещё минута и тонущий парусник утащит катерок под воду!
СИГЛИ. Лили, идите. Я буду думать о вас все мои последние минуты… И раскаиваться...
ЛИЛИ (снова превращается в морского волка). Считаю до трёх. Или вы поступаете благоразумно, Трефф, или я хватаю вас за черти... Раз!
СИГЛИ. Нет.
ЛИЛИ. Два!
СИГЛИ. Нет, Лили.
ЛИЛИ. Три! Прибегаю к недозволенным приёмам.
(ЛИЛИ сгребает СИГЛИ за ворот, превозмогая его сопротивление, бьёт ногой в пах, заваливает себе на плечо и тащит на катер... Шум вдруг подоспевшее волна, тьма, разряд молнии...
Высвечиваются две точки! ОН, совсем старый человек, привязанный к мачте, и ОНА, квелая бабушка, привязанная к надстройке, оборванные, мокрые, дряхлые.)
ОН. Было младенчество...
ОНА. Были добрые сказки…
ОН. Была юность...
ОНА. Была первая любовь…
ОН. Пришла зрелость…
ОНА. Хлопоты, ложь, несправедливость…
ОН. Явилась старость...
ОНА. Немощь, разочарования… досада...
(Постепенно палуба уходит вниз. Опускаются в туман, в полутьму ОН и ОНА. Поют псалом - славу жизни).
Пойте славу имени Его; воздайте славу, хвалу Ему.
Скажите Богу: как страшен Ты в делах Твоих!
По множеству силы Твоей покоряются Тебе враги Твои.
Вся земля да поклонится Тебе, да поёт имени Твоему.
Придите и воззрите на дела Бога, страшного в делах над сынами человеческими.
Он превратил море в сушу; через реку перешли стопами; там веселились мы о Нём.
Благословите народы Бога нашего, и провозгласите хвалу.
Он сохранил душе нашей жизнь, и ноге нашей не дал поколебаться.
Он испытал нас, Он ввёл нас в сеть, положил оковы на чресла наши.
Мы вошли в огонь и в воду, и Он вывел нас на свободу.
Войдём в дом его со всесожжением, воздадим Ему обеты свои!..
ТЕМНО.
К О Н Е Ц