Елизавета Олеговна Безушко
Прозаик Анатолий Маляров о творчестве Елизаветы Безушко
3 копейки
Любимому папе посвящается
Прохладный осенний ветер лениво кружил по воздуху сухие листья, мягко опуская их на тротуар. Ранним утром монотонный звук метущей метлы убаюкивал дворника, и он уныло оглядывался вокруг. Новые листья опадали с такой же скоростью, с какой их сметали, и дворник искренне не находил смысла в своей работе. А посему он облокотился на метлу, раздумывая над тем, как, наверное, сейчас какой-нибудь господин почивает в своей постели.
Тут солнечный луч упал на недавно опавший лист, под которым что-то таинственно заблестело. Дворник не без интереса подошёл ближе, протянул руку и поднял медную монету. Она ещё не успела стать затёртой, отчего так кокетливо играла на солнце. На аверсе красовался двуглавый орёл и надпись "мъдная россiйская монета", на реверсе лавровый венок венчал год изготовления. Далее шёл номинал, окруженный двумя маленькими звездочками, а под ним –изящный прямой вензель. "3 копейки 1908 года...
О, так она новёхонькая, этого года!" – сказал дворник вслух. Держа монету в руке, он стал думать, что же с ней делать. К своему стыду, на ум приходили только свои нужды, и ему казалось, что как только он поднимет монету, все вокруг укажут на него пальцем и назовут вором. "Глупости всё это! – горячился про себя дворник, –- Ну мало ли кто обронил. Кто ее искать-то примется? А алтын этот мне сам Господь послал, не зря же я его нашёл". И вдруг в голову ему пришла мысль, избавиться от которой было уже не в его силах.
Он вспомнил о том, что недавно проходил мимо электро-театра и видел афишу, на которой прочёл надпись крупными буквами "Стенька-Разинъ" . Под надписью был нарисовал сам волжский разбойник, поднявший на руках красивую царевну-персиянку. Сам он был в лодке и царевну держал над самой водой, будто собираясь ее туда бросить. Уж очень удивляли нашего дворника разговоры про волшебный фонарь, которого он сам никогда ещё не видел. Вот уже как несколько недель он откладывал копейки, покупая табак подешевле, чтобы в один прекрасный день пойти и увидеть это новое чудо.
И вот, держа в руках находку, дворник думал о двух монетах, десять и две копейки, что лежали у него на тумбочке, и ещё он думал о том, что сеанс в электро-театре стоит пятнадцать копеек... Так монета оказалась у дворника в кармане, где и пролежала до следующего дня. Однако же он пообещал себе, если увидит по дороге просящего милостыню, непременно отдаст ему найденный алтын и спокойно вернётся домой.
Стоя в очереди и разглядывая афишу, дворник крепко сжимал в натруженной руке все три монеты. Он смотрел, с какой небрежностью молодые хорошо одетые юноши отдавали серебряный двугривенный кассиру и садились в первых рядах. Сам дворник "от греха подальше" приобрёл билет на дальнее от экрана место. В последний раз монета видела своего нового владельца, когда он, покупая билет, сокрушенно воскликнул: "Как, неужели всего шесть минут? И разглядеть толком ничего не успеешь!"
* * *
Прямиком из кассы медная монета отправилась в продолжительное путешествие по многим карманам брюк и жилетов, и уже не надеялась обрести покой, пока однажды один мужчина не поднес её на своей руке в коричневой кожаной перчатке к глазам и не сказал: "А ты ведь в один год с моим сыном появилась на свет! Возьму тебя с собой, может быть, ты принесёшь мне удачу вдали от дома".
Монета успела лишь разглядеть большие серые глаза и закрученные кверху усы на лице мужчины, когда он аккуратно положил её себе в карман. Долгое время она пролежала там, ожидая что же будет дальше. Спустя несколько дней монету достали из кармана уже на вокзале. Вокруг была толпа народу, все что-то выкрикивали, некоторые плакали, некоторые выглядывали поезд.
Тут ей лучше удалось разглядеть мужчину. На нем была красивая фуражка, которая очень ему шла, и длинная двубортная серая шинель с погонами, сверкающими на солнце. Возле него стояла женщина, которая все пыталась его обнять, но руки у неё будто обессилели, и маленький мальчик, с гордостью и любопытством смотрящий на офицера. "Наверное, его семья", – подумала монета и была права.
Тут она поймала взгляд офицера и ей стало не по себе: он будто бы видел прямо перед собой какое-то неизбежное зло, и в глазах его было столько горя, сколько она ещё не видела ни в одних человеческих глазах. Загудел приближающийся поезд и офицер поторопился положить монету обратно в карман. Оттуда она ещё долго слышала крики и могла лишь разобрать отдельные слова: "война", "фронт", "враг". Не все слова были понятны медной монете, но было в них что-то пугающе резкое и грубое, что наводило на мысль, что означают эти слова что-то недоброе.
Часто маленькая монета начинала дрожать и звенеть в кармане офицера от страха, когда слышала вдалеке незнакомые ей звуки, похожие на взрывы и грохот. В такие моменты сам офицер прикладывал руку к карману, говоря с грустной улыбкой: "Это, наверное, сын мой там за меня трясётся". Он вдруг представлял себе жену, сидящую у окна в дождливый летний день, то, с каким детским восторгом она встречала тонкий ободок радуги на пасмурном небе, как загорались у неё глаза, когда она обращалась к нему, и какое приятное тепло разливалось у него внутри от её мягкой улыбки. Он думал и о маленьком сыне, играющем со своим новым другом – гладкошерстным щенком, подаренным ему на именины.
Офицер представлял сына уже кадетом, со светлым пушком над верхней губой, искрящимися глазами и почему-то (так казалось офицеру правильным) раскрасневшимися от стыда или восторга щеками. В этих размышлениях он черпал силы идти вперёд, понимая, что один его шаг назад слишком ощутим, чтобы его допустить.
И однажды монета, продолжая лежать у офицера в кармане, вдруг почувствовала, что её обладатель упал. Она слышала снова тот же грохот вокруг и голоса других людей, порывисто обращающихся к офицеру, но он не отвечал. Больше медной монете в своей жизни не довелось увидеть офицера. Её вместе с другими его личными вещами и жуткой вестью отправили почтой домой к жене и сыну. Там к ней отнеслись очень бережно и, обернув её в платочек, положили в ящик комода.
Верно, много времени она там пролежала, поскольку успела приобрести ту солидную бурую патину, что отличает монеты взрослые и видевшие немало на своём веку. Спустя много лет сын того офицера, ставший прекрасным военным, как и мечтал его отец, вспомнил о монете и достал её из ящика. Монета сразу узнала в нём того красивого маленького мальчика, которого видела однажды на вокзале.
Она не знала, что у каждого юного офицера существует звание и не очень печалилась по этому поводу, хотя перед ней стоял капитан, и на воротнике его форменной одежды один эмалевый прямоугольник отливал кроваво-красным на солнце. Монете было очень приятно, что о ней кто-то вспомнил, и она постаралась изо всех сил выглядеть как можно более привлекательно. Капитан пристально посмотрел на медную монету, и она вдруг увидела в его глазах то же грустное выражение, которое когда-то наблюдала в глазах его отца.
Многое детали своей жизни монета уже вспоминала с трудом, но когда он сказал: "Эх, монетка, не посчастливилось с тобой отцу. Быть может, мне послужишь, принесёшь удачу вдали от дома". "Где-то я уже слышала эти слова,- подумала монета. И тут вдруг пред ней предстал офицер, когда-то произнесший эту же последнюю фразу, и последующие за ней в памяти волнующие и пугающие воспоминания, и она сама будто вновь пережила их за одну секунду. "Нам с тобой долгий путь предстоит,- произнёс капитан, поднося монету к губам, будто нашёптывая ей важный секрет, – Тебе ведь столько лет, сколько и мне. И видела ты, наверное, не меньше меня. Будет у нас с тобой теперь одна судьба на двоих".
Медная монета была одновременно и взволнована этим обращением к ней, и успокоена. Ни один человек ещё не разговаривал с ней по душам, и она безумно гордилась тем, что удостоилась такой чести. "Наверное, всё дело в моей импозантной патине," – думала монета, глядя на капитана. Он положил её в нагрудный карман своего темно-зеленого кителя. Там она слышала биение его сердца и чувствовала себя в безопасности.
Вскоре монета оказалась в том же месте, где уже была когда-то – на вокзале. Вновь те же оживленные голоса, возгласы, суматоха и шум прибывающего поезда. Капитана пришла проводить вся его семья. За последние несколько дней медная монета уже успела познакомиться со всеми её членами: женой, от которой всегда пахло удивительной свежестью, двумя детьми, юношей и девочкой чуть поменьше, и матерью, женщиной с мягким голосом и волевым лицом. Медная монета вспоминала, как офицер часто говорил своему сыну, что подарит ему её, когда тот подрастет. И теперь она с удивлением думала, что офицер своё слово сдержал.
Много тяжёлых лет провели капитан и монета вместе, и мы никогда не узнаем, что чувствовали они тогда или о чем думали.
* * *
Важно лишь то, что маленький алтын действительно принёс капитану удачу, и несмотря на то, что монета имела слабое отношение к его семье, для капитана она стала тем олицетворением его уклада жизни и его дома, который он очень любил и которым дорожил. Медной монете было приятно вернуться с капитаном (теперь полковником) домой, но она впервые тогда открыла в себе новое чувство – чувство беспокойства, будто она торопилась куда-то и не могла оставаться здесь без дела.
Она не знала, что это чувство знакомо все монетам – их отягощает праздность, сущность монеты – беспрерывный переход из рук в руки, жизнь насыщенная, полная событий. Монета не знала, что она уже давно не в ходу, и никто уже не сможет ей расплатиться. А пока ее торжественно положили на верхнюю полку книжного стеклянного шкафа. Оттуда, из-за стёкла, монете открывался великолепный вид на гостиную, и она чувствовала себя почетной наградой.
Несмотря на сырость и влагу, ей удалось не позеленеть, её благородная платина не пострадала, и она была рада, что так хорошо сохранилась. Общество книг интересовало ее гораздо меньше, нежели люди. Ей было интересно наблюдать за семьёй полковника, и она видела их каждый раз настолько разными, хотя и не очень изменяющимися внешне, что точного мнения о них, кроме того что они хорошие, никак не могла составить. Она видела, как постепенно старел полковник, как медленнее становились его движения, как, чтобы разглядеть что-то или кого-то повнимательнее, ему приходилось сначала водрузить на нос очки, хотя они и придавали ему солидный вид. И еще она видела, как быстро подрастали его дети, как однажды они привели в гостиную уже своих детей, и как они, в свою очередь, росли, играли, ссорились и так же быстро мирились, создавая в доме приятную суматоху.
Повстречав на своём пути немало людей, монета узнала, что существуют люди двух типов: примечательные и непримечательные. Не примечательными она считала тех, кто ни на йоту не интересовал никого ни внешне, ни внутренне. То есть не было в них никакой особенной черты или способности, плохой или хорошей, которая бы обращала на себя внимание. Таким непримечательным молодым человеком монета считала внука полковника, нескладного, недостаточно внешне приятного и обладающего капризным характером. Хотя она и знала, что полковник думает иначе. Он считал его "способным мальчуганом" и прощал ему многие выходки.
Сын полковника тоже стал военным, и надеялся передать эстафету своему сыну, пока в один прекрасный вечер за семейным столом не повели об этом разговор. Внук вскочил со стула и вспыльчиво прочитал тираду о том, что мечтает стать актером и не позволит погубить свою жизнь. В семье эта новость была воспринята крайне враждебно, и лишь один дедушка отнесся к этому лояльно. "Он станет тем, кем он сам захочет стать. Разве вы не видите, какой характер у этого мальчугана: он научится лишь на собственных ошибках, ни к кому не прислушиваясь. Тем более, он прав, – заключал глава семейства, воинственно сводя брови на переносице, – сейчас другие времена, и ему решать, какой путь он изберёт". И, как всегда, слово его оказывалось последним. Хотя в глубине души он и сам сомневался в намерениях внука, но как дедушка он понимал, что как бы там ни было, а "мальчугана" нужно поддержать.
* * *
Когда пришло время поступать, юноша очень нервничал, понимая, что весь последующий год шуткам, укорам и намёкам не будет конца, если он провалит вступительный экзамен. Многие, кого он считал друзьями, за его спиной прочили ему неудачу, сомневаясь в его актерском таланте. При нем же они рассыпались в пожелания удачи, уверяли в непременном успехе, и никто из них, отбросив шутливый тон, не предложил ему ещё раз подумать, прежде чем подавать документы.
В день экзамена юноша был очень взволнован и тщетно пытался приступить к завтраку. Видя его переживания, дедушка подошёл к книжному шкафу и взял с полки медную монету. Она была рада продышаться и выступить, видимо, в роли поучительного примера. Но этих слов она никак не ожидала:
– Знаешь ли, у учащихся есть старая примета: класть под левую пятку пять копеек на удачу. Я приметам подобного рода никогда не верил, но я верю в одну вещь, которая принесла мне главную удачу в жизни, и потому я сейчас разговариваю с тобой. Сегодня она принесёт удачу тебе, на экзамене.
Внук попробовал, было, что-то возразить, но дедушка прервал его:
– Нет уж, ты возьмешь её с собой, молодой человек. И смотри, чтобы домой вернулся со щитом, а не на нём!
Внук в восторге глядел на монету. Он знал, с каким уважением о ней отзывались все члены семьи, и понимал всю важность доверенной ему реликвии. На экзамен он шёл с приподнятым настроением, похлопывая по карману, где лежала монета. Монета же не испытывала подобного восторга, и, находясь в его кармане, раздумывала над тем, что же с ней будет дальше, от этого непримечательного юноши она ожидала чего угодно.
Монета не знала, что произошло на экзамене, но, когда юноша вышел из аудитории, он пошёл таким жёстким, ускоряющимся шагом, каким ходят только разозлившиеся люди. По дороге он издавал непонятные звуки, похожие на стон или вопль, которые не выражали и капли того отчаяния, которое охватило его. Потом он начал бормотать что-то про "четвертую стену", которую он "не разбил", стуча от досады кулаками по ногам. Придя домой, окончательно разъярённый и вместе с тем довольный, что никто этого не видит, юноша начал переодеваться. Результата экзамена он ещё не знал, но уже точно знал, что результат этот будет неутешительный.
Раздумывая над своим несчастием, он с ожесточением поглядел на вешалку для брюк и нарочно бросил брюки на кресло. Медная монета выпала из кармана, упала на ребро и, покатившись по направлению к грузному платяному шкафу, не по своей воле закатилась в самый запущенный и мрачный угол под ним. Там она окончательно убедилась относительно всех своих подозрений о невнимательности, равнодушии и безответственности юноши, найдя у него ещё множество других недостатков.
Вечером вся семья собралась за столом, живо обсуждая случившееся. Все знали, что в этот день у главы семейства были важные дела, и он вернётся поздно, и потому сели за стол без него. Сидя на стуле, юноша усталым взглядом обводил комнату, как вдруг увидел свои брюки, небрежно лежащие на кресле. Мысль о том, что монеты там может не оказаться привела его в ужас, и он изменился в лице. Быстрым шагом он подошёл к креслу, где лежали его брюки, и незаметно опустил руку в карман. Монеты там не оказалось.
Он застыл, прислушиваясь к двери и боясь услышать резкий звук проворачиваемого в замке ключа. Внук стал переворачивать всё вверх дном в поисках монеты, пока его не спросили, что же он так настойчиво ищет. Ему пришлось признаться. Возмущению и негодованию родителей не было предела. Но юношу беспокоила реакция лишь одного человека, которого среди них ещё не было. Когда же полковник пришёл, ему поспешили сообщить неприятную новость. В первую секунду он опечалился, но не подал виду. Он лишь спросил: ”А экзамен как?". На что внук ответил нетвёрдым голосом: ”Ещё неизвестно, но, думаю, провалил". Полковник подошёл к внуку и положил ему руку на плечо:
– Мужчина никогда не должен ждать своего поражения. Это столь же бесполезно, как и поиск оправданий. Мужчина не имеет права опускаться до этого. Ты ведь не собирался оправдываться передо мной в чем бы то ни было, правда?
Внук сделал нетерпеливое движение рукой, и выпалил:
– Да, но я потерял её. А я обещал тебе её беречь!
– Это не самое страшное обещание, которое можно нарушить. Как говорил Сенека: ”Невольная вина не виновата". Наверное, быть талисманом – слишком однообразная работа, вот она и решила снова стать обычной монетой. Мы слишком долго её неволили.
Чтобы окончательно убедиться в отсутствии монеты, младшая сестра юноши предложила всем ещё раз поискать её. Все члены семейства приняли участие в этой экспедиции по углам и закоулкам квартиры, как их не отговаривал полковник.
Ему было грустно расставаться с монетой, однако его больше беспокоил вопрос, почему она не принесла внуку удачу, если на экзамене ещё была с ним. В конце концов, он пришёл к выводу, что талисман – вещь крайне личная, и отдать кому-то, пусть и близкому человеку, свой талисман значит самонадеянно одолжить удачу или везение. А это сделать, к сожалению, не возможно. Ещё полковник думал о том, что никому в семье, кроме него, эта монета не принесла ожидаемой удачи, и не мог понять почему. В голове его воскресали какие-то обрывки из отцовских писем, которые много лет спустя ему прочла вслух мама. Полковника всегда удивляло отношение отца к этой монете, будто это не его, а их талисман. Казалось, эта маленькая медная монета была для отца оберегом его семьи, который он взял с собой, чтобы лично контролировать их безопасность.
Погрузившись в раздумья, полковник стоял, облокотившись на дверной косяк, невидящим взглядом наблюдая за всеобщей суматохой, вызванной поиском монеты. В это время медная монета лежала под шкафом в темноте, надеясь на чью-либо сообразительность. И действительно сын майора заглянул под шкаф, пошарил там рукой и, ничего не обнаружив, отправился дальше. От досады монета была вне себя. Она представляла, что будет лежать здесь до скончания веков, пока не покроется губительной некрасивой зеленоватой окисью (хотя это ей не грозило).
Более всего её раздражало, что оттуда, из пыльного угла под шкафом, где она лежала, совершенно не было ничего слышно или тем более видно. Разом она потеряла почетную привилегию наблюдать за жизнью семьи.
Через несколько дней, благодаря всепрощающему нраву полковника, инцидент с монетой был позабыт. Он канул на дно в море многочисленных неиссякаемых семейных забот, настойчиво требующих внимания. Изредка под шкаф к монете заглядывал веник с торчащими, словно нерасчёсанные усы, прутьями, или мокрая тряпка, но до угла, где она лежала, как на зло, никто никогда не доходил. Сложно сказать, сколько времени она там пробыла, само понятие времени никогда не было подвластно её пониманию. Она никогда не могла сказать, минута ли прошла или час. Вполне справедливо, что для монет время течёт с особенной подвластной им скоростью.
* * *
Уже несколько дней в квартире все стало чересчур оживлённым, так не было давно с тех пор, как медная монета сменила среду обитания. Что-то громыхало, скрипело, трещало, а люди громко выкрикивали имена тех, к кому, очевидно, обращались и вообще разговаривали громче обыкновенного. Всеобщее беспокойство передалось и монете, и она ожидала, что же произойдёт. Однако ничего необычного не произошло, напротив, спустя ещё несколько дней всё совершенно затихло, и людей совсем не было слышно.
Монета не знала, что шум был вызван поспешным переездом семьи на новую полученную квартиру, и, оставив лишь несколько старых стульев с хлипкими ножками и протертой в некоторых местах обивкой, а также ветхий шкаф, они уехали, и в квартире воцарились покой и тишина. Спустя некоторое время тут поселилась молодая, вот уже год как супружеская пара. Молодые люди были счастливы наконец-то обрести собственную квартиру, это была их первая совместная недвижимая собственность, которая, как им казалось, сделала их взрослее и ответственнее в глазах друг друга, став ещё одним связующим и объединяющим их звеном.
В какой-то момент чувство свободы и независимости заменилось чувством потребности в одном постоянном, надёжном укрытии. Квартира им очень нравилась, из балкона открывался чудесный вид на оживлённую улицу и яркие вывески магазинов в домах напротив. Они уже мечтали, как будут в ней растить своих детей, а потом и своих внуков... В целом, им представлялось огромное множество лет, прожитых вместе, полных любви и счастья, поисков и открытий, впечатлений и воспоминаний.
Теперь же они раздумывали над тем, выбросить ли этот грузный, немного потёртый шкаф. Он и ещё несколько старых стульев пока были единственной мебелью в квартире, поэтому были по-особенному дороги супругам. В то время Фэн-шуй стремительно начал приобретать популярность, поэтому молодых супругов, стремящихся не отставать от всевозможных новых веяний, крайне беспокоил вопрос правильной организации пространства. И вспоминая разговоры с друзьями, более сведущими в "даосской концепции", они определили, что платяной шкаф должен стоять в третьем по часовой стрелке от двери углу комнаты, и непростительно было оставлять его во втором, а значит левом углу, тем самым намеренно нарушая положительную энергию в комнате.
Шкаф тотчас же передвинули и, оказавшись в другом углу, он навёл супругов на размышления о расстановке мебели. Оба, и мужчина, и женщина, стали восторженно называть предметы мебели и их будущее местоположение. Однако относительно будущего обеденного стола у них возникли разногласия, и супруг, разгорячившись, направился было к другому краю комнаты, собираясь указать лучшее для стола место, как споткнулся об какую-то монетку. Наклонившись, он зажал монету в двух пальцах и собирался поднять, чтобы разглядеть номинал, но не нашёл в ней признаков той мелочи, которой привык расплачиваться.
– Дорогая, посмотри, – обратился он к жене, протягивая ей находку, и вместе с тем продолжая разглядывать монету в своей руке.
Она бессознательно поправила очки на переносице, как делала каждый раз, когда хотела сконцентрировать внимание на чём-то важном, и взяла монету в руки.
– 1908 год, значит она царская, времён Николая II. Удивительно, ведь ей больше восьмидесяти лет, а она так хорошо сохранилась! Впрочем, я мало в этом разбираюсь.
Первое замечание пробудило в монете самолюбование. Такие минуты приводили её в крайне благоприятное расположение духа, и она восхищалась не только собой, но и всеми вокруг. "Какая замечательная молодая пара!- думала монета, – И как они умеют ценить красоту!" Второе замечание женщины заставило её в этом усомниться. "Ах, ну зачем тогда обсуждать, если не разбираешься! Лучше бы я осталась лежать под шкафом''. Впрочем, монета тут же забрала свои последние слова обратно, подумав, что в любом случае человеческая компания приятнее прозябания в темноте.
– Мы могли бы показать её специалисту... нумизмату, – неуверенно предложил муж, по лицу жёны догадываясь, правильно ли он назвал этого специалиста, – знаешь, тут недалеко, во дворце культуры по выходным собираются разные коллекционеры. Я помню, ещё в детстве, мой друг туда ходил обменивать марки. Ты только представь, может быть, именно этой монеты и не хватает для своей коллекции какому-нибудь нумизмату, с которым мы ещё не знакомы.
– Ты прав. Я думаю, ему, кто бы он ни был, она будет нужнее, чем нам, – улыбнулась его жена, ещё раз взглянув на монету.
Дождавшись выходных, они вместе с монетой направились в дворец культуры. Там им помогли отыскать большой, заставленный столами зал, где обычно собирались нумизматы, филателисты и филокартисты. В зале оказалось удивительно много людей, и каждый из них с увлечением занимался своим делом: какой-то мужчина, заложив руки за спину, с любопытством ходил между столами, где нумизматы раскладывали альбомы с монетами; ещё несколько мужчин, отойдя в угол зала подальше от всех, с горящими глазами обсуждали, по видимому, предстоящий обмен, беспокойно переворачивая длинными пальцами страницы кляссера с марками.
Супружеская пара решила обратиться за советом к коллекционеру, стоящему рядом за пустым столом. Спокойно и бережно он доставал из портфеля небольшую коробочку, где, завёрнутыми в мягкую ткань, лежало несколько монет. Они стали расспрашивать его о своей недавно найденной монете, более же всего их интересовал вопрос, имеет ли она ценность.
- Ну что вы, разве можно так говорить! Каждая монета уникальна в своём роде и имеет ценность. Она будто краткий экскурс в эпоху, в которую она была создана, и любой её элемент таит в себе не меньше полезной информации, чем страница энциклопедии. Всё в монете говорит специалисту о каких-либо исторических, технических или эстетических особенностях тех или иных времён.
Самая незначительная на первый взгляд деталь, например, разновидность гурта, – рубчатый, шнуровидный, узорчатый, – уже играет важную роль, указывая на тип гуртильного станка, и, соответственно, технологию изготовления монеты. Впрочем, я зря отвлекаю вас от предмета нашего разговора. Редкие ли эти 3 копейки? В год их изготовления по всей стране таких алтынов разошлось чуть более 12 миллионов, но, конечно же, далеко не все они сохранились. Что же касается вашей монеты, то повторюсь, она в неплохом состоянии и станет весомой составляющей чьей-либо коллекции царских монет.
Супруг поспешил уточнить:
– А Вы считаете, её бы мог кто-нибудь купить?
Вместо ответа нумизмат обвёл глазами зал, словно в поисках чего-то или кого-то, остановился на одном мужчине, стоящем поодаль и, испросив разрешения отлучиться на несколько минут, отправился к нему.
– Этот господин, – сказал нумизмат, указывая на мужчину в темной клетчаткой рубашке, с широкими седыми усами, переходящими в густую бороду, которого он привёл с собой немного погодя, – как раз интересуется монетами Российской империи, и хотел бы взглянуть на ваши 3 копейки.
* * *
Монету обсуждали, изучали, оценивали её состояние, словно она экспонат выставки, и это ей безумно нравилось. Возможно, она не всегда понимала, о чем говорили эти люди, глядя на неё, но она точно знала, что они говорят о ней, и что говорят о ней хорошо. Особенно же её приводило в восторг то, как её рассматривали в лупу. В этот момент она всегда думала: "И зачем он так близко показывает мне свой глаз?".
Впоследствии это развлечение стало для неё довольно привычным, поскольку её купили, и коллекционер монет часто доставал её из маленького квадратного конверта от зелёного китайского чая, где она теперь лежала, чтобы рассмотреть её поближе и полюбоваться ей. Оставаясь в одиночестве, монета все чаще стала вспоминать своё прошлое, перебирая в памяти отдельные эпизоды и размышляя над тем, что же она действительно значила для всех этих людей, с которыми ей пришлось встретиться.
Однажды коллекционер достал её, и сказав:"Ты-то мне и и нужна", положил на стол рядом с другими монетами. У неё захватило дух. Монета впервые увидела такое разнообразие монет, собранных вместе; ей хотелось рассмотреть каждую поближе, познакомиться с ней, рассказать о себе. Но у коллекционера, видимо, были на неё другие планы.
Как и у всех настоящих коллекционеров, его манколист, спрятанный от чужих глаз список его заветных мечтаний, был пропорционален списку купленных им монет, и никогда ещё ни один из списков не уступил другому хотя бы на одну позицию, они всегда были одинаково длинны. И вот он достал все свои монеты, чтобы определиться, какие он выберет на обмен, как вдруг вспомнил о монете, которую недавно купил. У него была ещё одна монета такого же номинала, только на два года младше, и одной из них надо было пожертвовать ради новой мечты.
Не решаясь сделать выбор самостоятельно, коллекционер отдался воле случая и, зажмурив глаза, бессознательно опустил указательный палец на монету, которую только что достал из пакетика от китайского чая.
Так монета вновь оказалась среди целого зала нумизматов. В этот раз она лежала рядом с другими монетами очень близко и с лёгкостью могла с ними пообщаться. Никогда она ещё не проводила времени так интересно. Монеты рассказывали ей откуда они родом, когда были отчеканены, что видели, и она в свою очередь рассказывала им про себя. Она чувствовала себя в своей среде, и чувство одиночества, такое чуждое её натуре и такое остро ощущаемое в последнее время, исчезало.
Коллекционер уже собирался уходить, когда к нему подошёл молодой человек и, извинившись за беспокойство, спросил:
– А продаются ли эти 3 копейки?
– Вот эти? По правде говоря, я думал обменять их... Но, конечно, если Вы желаете, Вы можете их приобрести. Эта монета...
Тут коллекционер взял на себя роль проводника в мире нумизматики. Он поведал молодому человеку об истории создания монеты, об особенностях её хранения, особое внимание уделив наличию естественной патины, подчеркивающей достойное старение медной монеты. И пока молодой человек слушал, коллекционер внимательно следил за его реакцией, в глубине души боясь отдать хорошую монету в плохие руки. Убедившись в порядочности покупателя, коллекционер назвал цену, и тот обрадованный протянул ему деньги.
Всю дорогу домой молодой человек размышлял над тем, что он будет делать с монетой, и правильно ли он сделал, что купил её.
– Но я не мог её не купить, в эстетическом плане она идеальна. Наверное, тот коллекционер был прав: этот след, который оставило на монете время, делает её интереснее, показывая, что у неё есть история. Наверное, именно это так привлекло меня в ней, – сказав это про себя, он остановился, достал монету из кармана и улыбнулся:
– Неужели я становлюсь нумизматом?
И в мыслях он ответил себе утвердительно.
* * *
Вот уже много лет монета лежит в одном из прозрачных кармашков в нумизматическом альбоме, где её окружает множество монет, и все они разных возрастов и из разных стран.
У каждой из них в запасе бесчисленное количество историй для своих подруг, а ведь мы знаем, что все монеты по своей природе ужасно любопытны, и потому их разговор редко прекращается. Однако в разговоре каждая монета знает свою роль: роль монет, лишь недавно вышедших из обихода, новостная - они рассказывают остальным как изменилось в мире всё вокруг; монеты старинные, почтенного возраста обладают редкими воспоминаниями о тех старых временах, которые многие из монет не застали, о временах, которые были многим не похожи на наши дни. И те, и другие монеты слушают друг друга с удивлением и трепетом, подобным тому, с каким мы читаем книгу о далёком будущем или далёком прошлом, в равной степени таинственными для нас.
Чьи-то пальцы ловко достали монету из кармашка и положили к себе на ладонь:
– Пап, смотри, этой монете уже 105 лет, правильно? – спросила девочка, пристально всматриваясь в монету, – 3 копейки 1908 года.
– Всё верно. Это одна из самых дорогих для меня и любимых монет в коллекции, ведь с неё всё начиналось.
– Она красивая, – ответила девочка, – И всё-таки здорово: 105 лет – целая жизнь! Сколько она всего видела, где только, наверное, не побывала! Жаль, она не может нам этого рассказать.
”105 лет! – грустно думала монета, – Много это для монеты или мало? Я теперь знакома с монетами, которые гораздо старше меня и видели они куда больше, и впереди у них ещё много лет для приятных воспоминаний. Они жаждали приключений и всегда их находили.
А вдруг и мне ещё предстоит что-нибудь интересное?
И кто знает, может быть, монета права.