Анатолий Григорьевич Поперечный*
(1934-2014)
Святая исповедь души
Святая исповедь души –
Перед землей и небом,
Пред отчим кровом, где ты жил
И дорожил так хлебом;
Пред давней болью горевой
И памятью о павших,
Пред материнскою тоской,
Бескрайней, словно пашня...
Ну, а сестра тоски – слеза,
Что в землю мать роняет, –
Не исчезает без следа –
Зерном произрастает.
И горек, горек этот хлеб,
Хлеб материнской боли.
А исповедь, как эхо лет,
Летит над темным полем...
Святая исповедь души...
Еще откроюсь милой,
Не обессудь, не отреши,
А исцели, помилуй.
Святая исповедь... Суди,
О жизнь, мой путь сурово
Всей неразменностью судьбы,
И выбора, и слова!
Древнее слово
Нынешней песни основа,
Древо, живое внутри,
Молодость древнего Слова,
Где ты, в верховьях зари
Или в низовьях заката.
Канула в Лету времен?
Или, как пишут, за кадром,
В отблеске древних икон,
В дебрях Руси деревянной,
Под гробовою доской
Или в церковнославянских
Книгах, где вечный покой?..
Нет, ты звенишь, как подкова!
И хоть проходят века,
Сила исконного Слова
Не убывает пока.
Может, поглуше, пореже,
Киевской в память Руси,
Вдруг зазвучит и забрезжит,
Словно крылами прорежет
Тучи и выплеснет синь.
И укрепит душу снова
Верой и правдой святой
Молодость древнего Слова –
Вечный колодец живой.
Не сотвори кумира,
Возвысив песнь и стих,
Средь милых и немилых,
Средь смертных и святых;
Средь суеты живущих,
Где дни текут твои,
Средь сильных, власть имущих,
Средь них – не сотвори;
Среди друзей достойных
И мстительных врагов,
Среди благопристойных,
Внушительных чинов;
Среди великолепных,
Блистательных таких,
Удачливых и хлебных,
Крикливых и немых...
И, сам властитель мира,
Ты, что ни говори,
Не сотвори кумира,
А мир свой сотвори!..
Матери
Порою в женщине чужой,
Уже не молодой и грузной,
Мне померещится твой грустный,
До боли милый облик твой,
Твоя усталая походка,
Доверчивый к прохожим взгляд...
И поплывет назад, назад
Моих воспоминаний лодка.
И я увижу дикий сад
И в балке высохшую грушу,
Как будто загляну я в душу,
Где наступил уж листопад...
О мама, совесть дней моих!
Печаль твою не потревожу,
А радость, может, приумножу,
Хотя б на миг, всего на миг –
Тебя обрадую удачей,
Свою запрятав глубже боль,
В которой и к тебе любовь,
И к прошлому... О нем ли плачу?
И, понимая все, ты вдруг
Светло и грустно улыбнешься,
К моим ладоням прикоснешься
Всем милосердьем добрых рук,
И я уйду, храним тобой,
Твоей молитвой материнской...
О, пусть дымок над хатой низкой
Летит и над моей судьбой,
Меня от бед и лет храня!
Еще скрепляет дело Слово,
То, родовое, как основа,
От материнского Огня!..
Летом 1941 года
Бумажный змей повис на проводах.
Оборванная нить дрожит в руках.
Бумажный змей с серебряным хвостом,
Что клеили весь вечер мы с отцом.
Бумажный змей... ну как его спасти,
Как над землей по небу провести –
На поводке – бумажную мечту,
Письмо-конверт, что я уж не прочту,
Мальчишкою витая в облаках?..
Бумажный змей повис на проводах!..
А пыльною окраиной с лугов
Шло стадо разморенное коров.
И хлопал, подгоняя их, бичом
Пастух Игнашка, дергаясь плечом.
И снова надвигалась тишина.
На проводах повисла и она.
И гасли окна, и белел впотьмах
Бумажный змей на чутких проводах –
В том городе, в том царстве тишины,
За день до объявления войны...
Мне б кинуться с обрыва –
В степное забытье,
Чтоб хлынула крапива
Опять в лицо мое.
Пахнула в ноздри сырость,
Глухая лебеда...
Мне б кинуться с обрыва –
В забытые года –
Чтоб в камышах рябила
Лягушечья заря.
И горькая рябина
Горька была не зря.
Скользила в плавнях лодка,
Певучая ладья.
А в лодке – ты, и только,
Да молодость моя!
Да омуты речные,
Да звезды в бочагах,
Да всполохи ночные
В распахнутых очах;
Да млечных губ невнятность,
Да рук и весел дрожь.
Да та в овраге мята,
Что не примята все ж...
Да лунный всплеск порыва,
Да чей-то крик: вернись!..
Мне б кинуться с обрыва
И – покатиться вниз.
Гончарный круг
Станок для чутких рук,
Душа и радость наша,
Кружит гончарный круг –
И вот готова чаша.
Не глиняный сосуд
Для утвари домашней –
Творенье, в коем суть,
Быть может, жизни нашей...
Наполним не вином
Ту чашу, а медовой
Водой земли родной,
Усладой родниковой.
И выпьем мы с тобой,
И захмелеем словно
Из чаши из одной, –
И ты как брат мне кровный.
Ты песнь споешь свою,
Я ж подхвачу степную,
Как будто на краю
У бездны – вороную..,
И вот пошла, смотри,
Та песня удалая
Дорогами земли,
От края и до края...
И словно нет вражды,
И в мире стихли войны.
Сошлись племен вожди,
Как люди доброй воли...
И путь судьбы хоть крут,
Но жизнь прекрасна наша.
Кружи, гончарный круг,
Ходи по кругу, чаша!
Река в предчувствии разлива,
А я – разгула. Треснул лед.
А что разбито, то разбито,
И уж никто не соберет.
Все то, чему судьба разбиться,
Я вспоминаю не со зла.
И в зеркалах разлиты лица
Твои, какою ты была.
Десятки лиц и выражений.
И среди них, как суть конца,
Вне суеты и унижений,
Не вижу первого лица.
Его простого удивленья
В миг грешной радости мирской.
Так забывает Бог творенье,
Сомненьем мучим в мастерской.
Я сослан в одиночество свое,
Как декабрист, пожизненно, навеки.
Прошедший путь, смежив устало веки,
Припоминаю, впавши в забытье.
Я сослан в одиночество, хотя
Вокруг толпятся люди и собьтъя.
Но то, что было, не могу забыть я,
Дни прошлые вкруг памяти крутя...
Мне умершая чудится родня:
Вот дед несет к губам кривую ложку
И с бороды отряхивает крошку
Рукой дрожащей, глядя на меня,
Как будто укоризну затая
И горькую предсмертную усмешку, –
«Зажился, старый, на земле, замешкал,
Уж не работник, а нахлебник я.
Как дуб в степи засохший, окорен,
Корнями насмерть я с землей сцепился..
Я помню, дед тогда перекрестился –
Не на иконы – на кресты окон...
За окнами – разламывалась степь
Дорогой белой к скифскому кургану,
Где, свежую зализывая рану,
Волчицею оскалился рассвет.
Книги А.Г. Поперечного
Подборье
Вот кончилось поля раздолье,
Я в чащу ушел от равнин.
Соснового леса подборье.
Стою на опушке один.
Что это?! – Боязнь ли пространства,
Усталость, груз прошлых годов,
А может, желанье остаться
В тиши прямодушных стволов –
Где листья шептаться устали,
Где говор ветвей приумолк,
Где тайно откроются дали –
Раздумий тяжелый поток...
Что в прошлом? А что в настоящем?
Что в будущем? Ты не спеши.
А только вглядись, словно в чащи,
В глухие пространства души.
Что в прошлом? – Разливы, разлуки,
Излуки в низовьях судьбы,
Еще – вознесенные руки
Над пропастью первой любви.
Еще – ожиданья, и встречи,
И листьев, и лиц карусель,
И синий пронзительный вечер,
Где знобко кричал коростель...
А что такое, в сущности, удача? –
В работе – чудо с выдумкой в придачу,
Надежный друг и верная жена,
На черный день – хлеб черный, горсть пшена...
А что такое, в сущности, успех? –
Уйти от поражения успеть,
На финише не ленточку рвануть –
Зари полоску, и – на Млечный Путь,
По бездорожью звездному пыля...
А что такое, в сущности, Земля? –
Огромный Дом, Очаг, что не задуть...
А путь Земли – и наш с тобою Путь...
Его трудами честно обознача,
Живи не только для себя – для всех!
И это будет, в сущности, удача
И самый твой значительный успех.
Упреки не спасут
И не спасут сомненья,
Когда на свой же суд
Поэт несет творенье.
Всё трезво оценив,
Всё напоследок взвесив,
Свой труд — души мотив –
Сожжет и будет весел.
Творенье мук своих
Предав забвенью, Боже,
Он вздрогнет лишь на миг:
Еще один день прожит...
Когда же грозный час
Придет к нему внезапно –
Сверкнет слеза у глаз:
А я-то думал – завтра...
Сборники стихотворений А.Г. Поперечного
- Полнолуние (1959)
Червонные листья (1960)
Чёрный хлеб (1960)
Невидимый бой (1962)
Орбита (1964)
Россия, Родина, Любовь (1964)
Ночные поезда (1965)
Девятый круг (1968)
Ярость-жизнь (1973)
Ядро (1975)
Августовское поле (1976)
Зелёная калитка (1981)
Лик (1982)
Избранные стихотворения и поэмы (1984)
Трава у дома (1985)
Дань (1987)
Ночные переправы (1988)
И снится нам трава, трава у дома… (2004)
* Фотографии для этого выпуска любезно предоставила вдова поэта С.И. Поперечная